Позднее тот же почерк выявили в гибели еще восьми человек. Двенадцатая жертва стала последней — серийного убийцу удалось задержать, но без явных улик. В итоге адвокат добился, чтобы подозреваемого освободили под залог. Виктория, правда, не поверила ни одному из доводов адвоката. Шестое чувство подсказывало, что за Лигом надо следить — тогда, возможно, его застукают прямо на месте очередного преступления. Это-то шестое чувство и привело ее сюда, к государственной границе, на это Богом забытое место. Похоже, интуиция ее не обманула.
Теперь надо действовать быстро и решительно: малейшее промедление обернется еще одной смертью.
Будь она рядом с маньяком, без промедления выпустила бы в него всю обойму! Но увы .. Пока приходилось просто нестись по заброшенному хозяйственному двору, над которым черной тенью высилась огромная гора.
— Коул?
К ее удивлению, ответа не последовало.
— Коул!
— Я здесь.
— Черт! Больше не пугай меня так!
— Не знал, что ты ко мне неравнодушна, крошка.
— Где ты, тупая рожа?
Каким-то непостижимым образом она почувствовала, что он улыбнулся.
— Изучаю обстановку. Сейчас подберусь поближе.
— Нет. — Напарник не ответил, и она крикнула: — Будь осторожней, парень!
— Не бойся, я его не вспугну.
— Да, может, уже давно вспугнул!
— За нашей спиной — полиция всего штата.
— То, что мы можем вызвать по радио подмогу, еще ничего не значит. Этот малый хитер и ловок, ты вполне можешь оказаться его следующей жертвой.
В ответ из наушника донесся странный звук.
— Уже.
— Коул?..
Снова в наушнике послышалось что-то непонятное — словно бы раздался глухой звук падающего тела
— Коул!
Виктория вырвала из кармана портативную рацию, нажав кнопку, вызвала полицию и, несмотря на кромешную тьму, стремительно рванулась вперед.
— Ответь, черт бы тебя побрал' — прошипела она в микрофон, догадываясь, что это уже бесполезно. В наушнике слышался лишь жуткий хрип — Коул, видимо, пытался вдохнуть, но захлебывался в крови. Судя по всему, преступник проткнул ему грудь. «Еще немного, самурай, подожди… Я иду к тебе!» Виктория на миг попыталась представить искаженное болью лицо напарника: на губах его выступила кровавая пена. На тех самых губах, которые она целовала! От этой картины сердце ее пронзило острой болью.
И тут в ночной мгле раздался выстрел — негромкий, глуховатый. Коул! Он всегда использовал глушитель, якобы чтоб не пугать прохожих.
«Я уже близко, парень. Держись!»
— Я ранил… его, — раздался слабый голос в наушнике.
— Вот увидишь — тебя наградят медалью. Чувствительный микрофон донес до нее чьи-то удаляющиеся шаги.
Виктория осторожно скользнула в длинное ветхое строение и, прижавшись спиной к стене, огляделась. Повсюду лишь обломки старой мебели и мусор. Она медленно двинулась вперед и увидела в серебристом свете луны распростершееся на земле тело.
Боже!
Она тотчас выглянула в дверь — в аллее уже никого не было — и опустилась на колени.
— Я здесь, самурай.
На лбу Коула выступили капли пота, из уголка рта струилась кровь. На груди, прямо напротив сердца, зияла рваная рана. Виктория попыталась прикрыть рану краем одежды и вдруг заметила, как Коул жутко содрогнулся и затих.
Виктория усиленно заморгала, словно пытаясь прогнать прочь ужасное видение.
— О Боже, не надо!.. Нет! Сейчас подоспеет подмога!
Но помощь уже не требовалась: остановившийся взгляд напарника был красноречивее слов.
Виктория решительно опустила веки мертвеца и вскочила на ноги, переполненная горем, чувством вины и яростью. Пришлось изо всех сил стиснуть зубы, чтобы не разрыдаться.
Главное сейчас — забыть обо всем. О Коуле она будет горевать завтра — сегодня же надо догнать Айви Лига.