Шеп покачал головой и поставил в гардероб пустой чемодан. Теперь ему все было ясно, собственные ошибки сверкали, словно дорожные знаки на магистрали. Но сможет ли он теперь убедить Эмили в том, что действительно изменился?
Шеп вернулся к гостиную, и сразу же догадался, что Эмили не намерена обращать внимание на его присутствие. Он взял из корзины и подложил в огонь еще одно полено. Потом он устроился поудобнее на софе, вытянув и скрестив длинные ноги. Бедро его заныло, напоминая о себе. Глядя на танцующее в камине пламя, Шеп потер рукой больное место.
Эмили исподтишка наблюдала за Шепом. Она решила, что ее бывший муж хорошо вписывается в окружающую обстановку. Этот дом, который так подходил ей, как выяснилось теперь, подходит также и Шепу, крупному, чувственному, мужественному мужчине.
В его массивном теле была заключена невероятная сила, и все же он был способен на такую нежность, когда держал ее в своих объятиях. Казалось, они интуитивно понимали, когда их страсть требует грубого, быстрого сближения, а когда их тела жаждали медленного, чувственного наслаждения.
Когда Шеп ласкал ее, входил в нее, когда тела их сливались в единое целое, окружающий мир переставал существовать для них обоих, они жили только чувствами, которые уносили их по ту сторону реальности. Эмили вспоминала, как она приникала к Шепу, крепко сжимала его в своих объятиях, и в голове крутилась сумасшедшая мысль, что если она не разожмет объятий, то он не сможет собрать свой дежурный чемодан и снова исчезнуть за закрывшейся дверью. Но Шеп уходил, он все время покидал ее, и Эмили снова чувствовала себя одинокой.
Она тихо вздохнула, затем обратила внимание на то, что Шеп поморщился и начал массировать себе бедро. Эмили вспомнила, что даже не спросила его о полученной ране, которая в эту минуту явно причиняла ему дискомфорт. Она сосредоточилась на собственных противоречивых чувствах и забыла о том, что Шеп был ранен, находился в плену, чуть не умер в этих забытых Богом джунглях. Господи, через что ему пришлось пройти! Боль, страдание, неуверенность в том, что он останется жив и увидит завтрашний день. О чем он думал все эти месяцы, когда был отрезан от мира? И как часто мысли его возвращались к ней?
«Нет, это не имеет значения, – твердо сказала себе Эмили. – С нашим браком покончено, наша совместная жизнь завершена». Да, она по-прежнему любила Шепа, да, ее по-прежнему притягивал его мужской магнетизм, но она никогда больше не собирается возвращаться к существованию, на которое обрекал ее брак с Шепом.
Эмили понимала, что ребенок будет связующим звеном между ними в течение многих лет. Интересно, какую роль захочет играть Шеп в жизни собственного ребенка? Как всегда, на первом месте наверняка останется его работа. И Эмили должна будет помочь их ребенку принять ту страсть к путешествиям, которая владела Шепом, заставляла его все время срываться с места и мчаться на поиски новых приключений. Шеп никогда не изменится: он просто был тем, кем он был.
– Шеп? – спросила Эмили, прервав повисшую в комнате тишину.
Он слегка вздрогнул, словно звук ее голоса испугал его, а затем вопросительно взглянул на Эмили.
– Да?
– Тебя беспокоит рана?
– Что? А, да, но не очень. Просто затекла во время перелета, уж очень неудобные в самолете кресла.
– Это была серьезная рана?
Шеп пожал плечами.
– Думаю, да. Я был в ужасном состоянии, когда паренек из местной деревушки нашел меня, но священник и деревенские жители сотворили чудо. Я обязан им жизнью. – Шеп снова уставился на огонь. – Я никогда не забуду этих людей и то, что они сделали для меня.
Эмили задумчиво крутила в руках карандаш.
– Ты уже начал писать о том, что случилось в Патагаме?
Шеп покачал головой.
– Нет. Я был занят тем, что искал тебя.
– Да, вижу, – последовала пауза. – В одной из статей о тебе говорилось, что ты получил предложение от киностудии. Там сообщалось, что тебе собираются устроить кинопробы в надежде на то, что ты сыграешь самого себя в фильме о том, что случилось в Патагаме.
Шеп усмехнулся.
– Да, у них были на меня большие планы.
– Но ты не заинтересовался их предложением?
– Господи, конечно нет. Я не хочу иметь ничего общего с Голливудом. Актерская карьера не для меня.
«Да, – подумала Эмили, – тебя ждут дальние страны, опасности, экзотические места». Они шепчут его имя ветру, который слышит только Шеп, и призывают его вернуться. И всякий раз он откликается на этот зов. Эмили не сомневалась в том, что Шеп хочет остаться с ней, пока не родится их ребенок. Она видела его упрямо вздернутый подбородок и знала, что это означает: Шеп твердо решил, что ему делать, и переубедить его невозможно.
«Но что будет потом?» – спрашивала себя Эмили. Ветер снова зашепчет ему в ухо, Шеп расслышит свое имя и кинется на зов.
Шеп встал с дивана, чтобы подкинуть в огонь еще одно полено. Эмили внимательно наблюдала за ним. На нем был свитер, который она подарила ему в прошлое Рождество. Она вспомнила, как, увидев этот свитер в магазине, подумала, что он очень пойдет Шепу, прекрасно оттенит его загар и выгоревшие под палящим солнцем волосы. И свитер действительно выглядел на нем прекрасно. А Шеп подарил ей тогда розовый велюровый халатик, который она надевала каждое утро.
Шеп присел перед камином, чтобы помешать кочергой дрова. Он был очень красивым мужчиной – пропорционально сложенная фигура наводила на мысль о статуе, изваянной рукой опытного мастера. Он был чудесным любовником, заставляя Эмили чувствовать себя самой желанной женщиной на свете.
Пульсирующий жар, зародившись в низу живота Эмили, вдруг охватил ее тело, вызвав румянец на щеках. Испытав уже забытое ощущение, она оторвала глаза от Шепа и посмотрела невидящим взглядом на лежащий перед ней чистый лист бумаги.
От неожиданного прилива желания у нее участился пульс и побежали мурашки по коже. А груди, полные и тяжелые из-за беременности, заныли от желания, словно бы просили, чтобы Шеп коснулся их губами. И вот она сидела тут, похожая на дирижабль, толстая и неуклюжая, и больше всего на свете ей хотелось заняться любовью с Шепом Темплтоном. Положив руку на живот, Эмили попыталась сосредоточиться на ребенке. Ради всего святого, она ведь на последних неделях беременности. Она не должна испытывать ничего похожего на это страстное, сжигающее ее изнутри желание. Так в чем же дело? Доктор сказал, что она сможет иметь сексуальные отношения с мужчиной только через шесть недель после родов, но Эмили пропустила его слова мимо ушей, потому что в ее жизни все равно не было мужчины. И вот теперь она старалась изо всех сил погасить в себе дикое желание, неожиданно вспыхнувшее в ней.
– Эмили?
– Что? – Она резко вскинула голову и встретилась глазами с Шепом. Он стоял перед огнем и казался на фоне мерцающих языков пламени еще более сильным и крупным.
Эмили сглотнула слюну.
– Да?
Шеп медленно пошел к ней, и сердце ее учащенно забилось, когда она с испугом подумала, что он может заметить на лице предательские знаки охватившего ее желания. Шеп подошел совсем близко, и Эмили замерла, не в силах поднять на него глаза.
Тут Шеп впервые заметил, что Эмили по-прежнему носит обручальное кольцо. Оно было здесь, на ее левой руке, куда он надел его во время свадебной церемонии. Эмили не сняла его! Стоп. Не стоит радоваться раньше времени. Она просто добросовестно изображает из себя миссис Тайсон.
Интересно, где ее половина монетки? На Эмили был синий джемпер, из-под которого виднелась застегнутая на все пуговицы белая блузка. Лицо ее оставалось все таким же юным и трогательным, и если бы не ее округлившийся живот, она походила бы на девочку в школьной форме. Висит ли цепочка под ее скромным нарядом? Лежит ли меж двух полных грудей половинка монеты? Шепу было просто необходимо это знать, словно от этого зависело его будущее.
Ее грудь… Как он мечтал, лежа в бреду посреди джунглей Патагамы, сжать восхитительную грудь Эмили в своих ладонях. А потом он наклонил бы голову и ласкал языком ее упругие соски – сначала один, затем второй. Он наслаждался бы их невероятной нежностью, а Эмили прижимала бы к себе его голову, постанывая от наслаждения.