Ника обожает итальянскую кухню, а итальянцы отнюдь не сыроеды. Без пиццы и спагетти она долго не протянет. Да и не в пицце дело. Клевать зернышки, глядя на закат, а потом в девять вечера ложиться спать — это точно не ее. Моя подруга любит веселиться до утра, спать до обеда, а после обеда, в промежутках между интенсивной работой над проектами, писать мне сообщения с умопомрачительными планами на ближайшие и следующие выходные.
В общем, уходила я от Ники не в лучшем настроении, без зонта и без мира в душе. На полпути меня застал дождь. Если бы я не была так погружена в мысли о Нике и ее будущих разочарованиях, то, может, заметила бы, что тучи сползли с гор и угрожающе нависли над городом. Но я проморгала тот момент, когда еще можно было зайти в ближайшее кафе или спрятаться на остановке и вызвать такси.
Дождь шел всего полминуты, а я уже была абсолютно мокрая, как лягушка в пруду. Платье прилипло к телу, волосы к лицу и спине. Пока что мне было тепло, но я знала, что очень скоро начну стучать зубами. Дождь хотя и летний, но довольно прохладный, да еще и ветер дует с моря. Зря я все-таки не взяла зонт.
Как назло, поблизости не было никакого укрытия — я как раз дошла до пустынного начала набережной, где нет ни одной, даже самой захудалой, кафешки и вообще ничего с крышей. Хотя… кое-где спрятаться все же можно. Я вспомнила, что над одним из спусков к морю есть навес, небольшой, но вряд ли там сейчас аншлаг, так что для меня местечко должно найтись.
До навеса было еще метров двести, так что я побежала, хлюпая босоножками по лужам и мечтая о горячей ванне, в которую я непременно залезу, как только окажусь дома. И возьму с собой большую чашку чая с медом. Нет, лучше бокал с горячим глинтвейном. Литровый.
Дождь, как будто обидевшись на мои мысли, припустил еще сильнее. Стена из воды была такой плотной, что я ничего не видела на расстоянии вытянутой руки. Поэтому и его заметила только в тот момент, когда с разбегу влетела под навес. Вернее, даже не увидела, а почувствовала — я попросту в него врезалась. Он издал какой-то звук, вроде «ой», видимо, не ожидал моего стремительного появления из-за пелены дождя.
— Извините, — пробормотала я, переводя дух.
— Да ради бога, — он уже не только пришел в себя, но и успел, не особо скрываясь, окинуть взглядом мое прилипшее платье.
Я тоже его оглядела, безо всякого смущения. Почти сухой, высокий, в белых кроссовках, художественно рваных штанах и джинсовой куртке. Самоуверенная улыбка властелина мира, элегантно взъерошенные волосы, бледная кожа. Видимо, приехал отдыхать совсем недавно.
Я отвернулась, чтобы полюбоваться морем. С таким же успехом можно было смотреть в любую другую сторону, видно все равно ничего не было. А куда девать глаза, когда оказываешься на крошечном сухом пятачке посреди бушующей стихии, лицом к лицу с незнакомым человеком? В лифте люди обычно смотрят в стену или достают из кармана телефон.
— Прекрасная погода, не правда ли? — О, похоже, он решил начать светскую беседу. Главное, тему выбрал самую традиционную.
— И не говорите, — отозвалась я в том же тоне. — Замечательно освежает. А вы давно приехали на отдых? — Теперь моя подача. Нет, ну а что? Не молчать же, насупившись, как сыч.
— А почему вы так уверены, что я приезжий?
— О, это совсем не трудно определить. У вас брюки в носки заправлены. Местные так не носят.
Он опустил глаза вниз и рассмеялся.
— Один-ноль.
Я, вообще-то не играю.
Дождь в центр площадки под навесом не попадал, зато ветер гулял беспрепятственно. Еще немного — и я начну стучать зубами вовсе не в переносном смысле. Может, снять босоножки и рвануть бегом домой? Добегу минут за пятнадцать, а там — горячая ванна… Я мечтательно вздохнула.
А потом вздрогнула — от его прикосновения. Он накинул мне на плечи свою почти сухую джинсовую куртку. Я так замечталась о горячей ванне, что даже не заметила, как он ее снял. А руки у него теплые. Значит, еще не замерз, так что отказываться не буду.
— Не стоило беспокоиться, — вежливо произнесла я. — Я начну синеть не раньше чем через пять минут.
— Вы слишком самонадеянны. У вас губы уже синие. Меня это тревожит.
— Большое спасибо.
Его лицо с самого начала показалось мне знакомым, но последние сомнения рассеялись после того, как я увидела татуировки: на одном плече какая-то извилистая загогулина, возможно, хвост существа, скрытого футболкой, на другом — угловатые узоры, образующие широкий браслет. Точно, это наш постоялец из люкса на шестом этаже. Я бы сразу его узнала, если бы при предыдущей встрече смотрела в лицо, а не разглядывала художественные изображения на руках. Правда, я видела его только сбоку и со спины, но, тем не менее.
Значит, я не ошиблась. Он, действительно, приехал только вчера. А еще я знаю, что он живет в Москве, а родился то ли в Самаре, то ли в Саратове. Все это мне пришлось самой переносить из журнала в компьютер, так как Светлана, сменщица Марины, отпросилась вчера к стоматологу. Правда, я точно не помню, как его зовут. То ли Алексей, то ли Александр. То ли вообще Афанасий.
— А вы тоже здесь отдыхаете? — спросил он.
— Вроде того. Давайте лучше поговорим о вас.
— Обо мне? — он искренне удивился.
— Вот, например, откуда вы приехали? Я легко могу это угадать.
— По носкам?
— Почти. По кроссовкам. В белых кроссовках «Reebok» ходят преимущественно москвичи.
— Да ладно.
Он снова уставился на свои ноги.
— А вы, наверное, из Питера. Только питерцы испытывают к москвичам такую ничем не прикрытую неприязнь.
А что, он почти угадал. Я, и правда, училась в прекрасном городе на Неве четыре незабываемых года.
— Но только не я и не к вам. Вы же не настоящий москвич.
— Почему это?
— Потому что родились вы в другом месте. В городе на большой реке.
Вроде, и Самара и Саратов стоят на Волге.
— Вы гадалка или ведьма? — поразился он.
Я только хмыкнула. Что-то меня понесло. Надо притормозить. Этот дождь собирается когда-нибудь заканчиваться? Я нетерпеливо посмотрела на небо. Потом достала из сумочки телефон, который, к счастью, не промок и нормально функционировал. Так, прогноз погоды. По часам. В восемь дождь, в девять сильный дождь, в десять тоже дождь.
Я изо всех сил старалась отодвинуться от него подальше, но как только расстояние между нами увеличивалась, у меня начинала мокнуть спина, или бок — навес не мешал брызгам лететь со всех сторон. Видимо, он все время наблюдал за моими тщетными попытками. Хоть я и не поднимала глаз от телефона, зарывшись в соцсети, но слышала с его стороны что-то вроде приглушенных смешков. Ну все, пора уходить. Обычно такие сильные ливни долгими не бывают, но этот, видимо, какой-то особенный. Его куртка, поначалу приятно теплая, давно намокла от брызг и совершенно не греет. Надо собраться с духом и бежать домой.
Засунув телефон в сумку, я подняла глаза и чуть не отпрянула назад. Потому что он в один шаг преодолел разделявшую нас нейтральную территорию. Через мгновение я почувствовала его дыхание на своем лбу, а руки на талии.
— Ты совсем замерзла, — прошептал он мне в ухо.
— Это не повод меня лапать, — я попыталась освободиться от его рук.
— Да ладно тебе. Я теплый, а тебе нужно согреться, иначе дело может дойти до воспаления легких.
Он, и правда, был теплый. Даже горячий. А я, и правда, очень-очень замерзла.
— У меня не бывает воспалений легких, — сообщила я.
Еще минутку погреюсь и пойду.
Но он не дал мне минутки. Его руки поползли вверх, дыхание участилось, и, кажется, губы уткнулись в висок.
Я отстранилась и посмотрела на него, вложив во взгляд все доступное мне возмущение.
— Да ладно тебе, — его руки не перестали двигаться. — Это же так романтично. Ты, я, дождь.
Я засмеялась. Не мило захихикала, а издевательски загоготала. Тоже мне, романтик. Мелодрам насмотрелся или ходил на курсы пикапа? Я выскользнула из его куртки, оставив ее в его руках, и ступила прямо в лужу, под упругие струи дождя. Не такой уж он холодный, этот дождь. А даже если и холодный, мне не помешает остыть.