«Лексис» и «Нексис» — так назывались компьютерные базы данных, хранившие информацию центральных и некоторых других газет, судебные решения и огромное количество разнообразных единиц данных, составлявших полотно информационного хайвэя. Для того, кто собирался выяснить, сколько уже написано на заданную тему, сеть являла собой площадку успешного старта.
— Самоубийства полицейских, — пояснил я.
Ее лицо сразу стало серьезным. Она, наверное, посчитала интерес сугубо личным. Машинное время — дорогой ресурс, и компании строго запрещают его неоправданное использование.
— Не стоит беспокоиться, запрос по работе. Гленн только что распорядился о моих полномочиях.
Она кивнула, но я засомневался в ее искреннем доверии. Скорее всего запрос информации будет согласован с Гленном.
— Что я ищу: любую общенациональную статистику, любые данные о соотношении числа самоубийств полицейских с остальными слоями и с объемом населения в целом, мнения исследовательских центров и правительственных учреждений — если они изучали проблему самостоятельно. И давай еще посмотрим... ну, к примеру, что-либо анекдотичное.
— Анекдотичное?
— Знаешь ли, разного рода ролики про самоубийства копов. Думаю, за пять предшествующих лет. Короче, мне нужны примеры.
— Подобные случаю с...
Она замялась, не зная, следует ли договаривать.
— Да, подобные случаю с моим братом.
— Досадно.
Больше она не сказала ничего. Некоторое время нас разделяло молчание. Затем я немного разрядил напряжение, спросив, как долго продлится поиск. Мои задачи часто исполнялись с невысоким приоритетом, ведь такие статьи не предлагали читателю горячих фактов.
— Значит, у нас стандартный поиск. Придется над ним поработать, и, как обычно, меня задергают, как только подойдут дневные новости... Постараюсь сделать. Давай договоримся на после обеда, годится?
— Отлично!
Вернувшись в отдел новостей, я взглянул на часы, висевшие под потолком, — они показывали половину двенадцатого. Я позвонил своему информатору из лавчонки для полицейских.
— Привет, Скипер, когда ты будешь на месте?
— Когда нужно?
— За ленчем. Мне кое-что понадобится. Вероятно.
— Хорошо. Я уже на месте. А когда вернешься ты?
— Сегодня. Тогда и поговорим.
Я повесил трубку и, накинув длинное пальто, направился к выходу. Пройдя два квартала до здания департамента полиции Денвера, я махнул удостоверением с надписью «Пресса» перед носом охранника, не удосужившегося оторваться от свежего выпуска «Пост», и направился прямо на четвертый этаж, помещения которого занимали офицеры Управления собственной безопасности.
— У меня вопрос... — Этими словами пригласил к разговору детектив Роберт Скалари, когда я объяснил ему цель своего визита. — Ты здесь как брат или как репортер?
— И то и другое.
— Присядем.
Скалари перегнулся через стол. Вероятно, как догадался я сам, чтобы продемонстрировать замысловатую укладку волос, служившую маскировкой для лысины.
— Слушай, Джек, — сказал он, — это проблема.
— Какая еще проблема?
— Видишь ли, если ты пришел ко мне как брат, желая докопаться до причин, — это одна ситуация, и я, возможно, расскажу тебе все, что знаю. Но если сказанное выйдет на страницы «Роки-Маунтин ньюс», мне это вовсе не интересно. Слишком велико мое уважение к твоему брату, чтобы позволить газете зарабатывать на материале о его смерти. Пусть даже не ты лично на этом поднимешься...
В небольшой комнате находились мы одни, хотя столов было четыре. Манеры Скалари просто бесили, но пришлось сдержаться. Я тоже наклонился к нему, демонстрируя свою макушку, заросшую густой шевелюрой.
— Позвольте спросить, детектив Скалари. Моего брата убили?
— Нет.
— И вы уверены, что это было самоубийством?
— Да.
— И дело уже закрыто?
— Да, правильно.
Я снова выпрямился.
— Тогда я действительно обеспокоен.
— Отчего же?
— Оттого, что вы стараетесь придержать информацию. Говорите, что дело закрыто, и тем не менее не даете ознакомиться с материалами. Если оно действительно закрыто, вы обязаны ознакомить меня со всеми обстоятельствами потому, что я брат погибшего. Кроме того, если оно закрыто, это означает, что как репортер я больше не могу помешать ходу расследования.
На несколько секунд я замолчал, давая Скалари осмыслить ситуацию.
— Итак, — заключил я, — если следовать вашей собственной логике, нет причины запретить мне ознакомление с материалами дела.
Скалари посмотрел на меня. Судя по красным щекам, внутри у него закипала злоба.
— Слушай, Джек, там есть информация, которую лучше не знать вообще, не то что публиковать.
— Наверное, я способен судить об этом сам, детектив Скалари. Шон был моим братом. Братом-близнецом. Могу ли я желать плохого брату? Просто пытаюсь обрести кое-какую ясность. Для себя. Если я и напишу об этом потом, все будет похоронено вместе с Шоном.
Мы сидели, пристально глядя друг на друга. Сидели довольно долго. Настал его черед говорить, и я просто ждал.
— Помочь тебе нечем, — наконец произнес он. — При всем желании. Все кончено, и дело закрыто. Материалы переданы в обработку. Тебе они нужны, так занимайся этим сам.
Я встал со своего места.
— Спасибо.
И направился к выходу, больше не сказав ни слова. Ясно, что Скалари старался сбить меня с курса. Мне следовало пройти по всей цепи и еще нужно узнать, где именно находятся материалы.
Спустившись по ступеням служебной лестницы, я попал в офис капитана, заведующего канцелярией. Часы показывали уже четверть первого, так что стол секретаря в приемной оказался пустым. Я вошел в предбанник и постучал в дверь кабинета. Голос разрешил мне войти.
Капитан Форест Гролон сразу поражал вошедшего своим ростом; его сделанный по стандартной мерке стол выглядел игрушечным. Капитан отличался могучим телосложением, темно-коричневой кожей и чисто выбритой головой.
Он встал, чтобы пожать мне руку, и пришлось убедиться — его рост действительно более шести с половиной футов. Думаю, на весах он потянет на все триста фунтов. Пожимая протянутую руку, я засмеялся. Капитан поставлял мне информацию еще с тех пор, как шесть лет назад я начал печататься в колонке полицейской хроники, а он тогда носил форму патрульного сержанта. С тех пор по службе продвинулись мы оба.
— Джек, эх, как же это?.. Говоришь, недавно вернулся?
— Да, пришлось взять отпуск. Сейчас немного лучше.
Он не упомянул о брате прямо. Капитан в числе немногих присутствовал на похоронах. Естественно, он все понимал. Мы сели: Гролон опустился на свое место, а я — на стул напротив него.
Служба капитана Гролона мало походила на обеспечение безопасности граждан. В департаменте он отвечал за хозяйство. В задачи Гролона входили расчет бюджета, наем на работу и организация учебы. Стрельбы тоже оказались в его компетенции. Капитан почти не занимался полицейской работой, хотя и постоянно ее планировал.
Гролон метил на пост шефа полиции и набирал опыт во многих направлениях, стараясь выглядеть лучшим из возможных кандидатов. Частью его карьерного плана были и контакты со средствами информации.
Когда придет время, он хотел бы рассчитывать на меня в создании собственного позитивного образа на страницах «Роки». А мне придется оправдать его надежды. Впрочем, когда понадобится, и я смогу на него положиться.
— Так чего же ради я лишаюсь ленча? — нарочито грубо спросил он, и это было частью пьесы, которую мы разыгрывали. Я знал, что Гролон предпочитал встречаться в это самое время — когда адъютант не мог застать нас вместе.
— Ты вовсе не лишаешься ленча. Ты его переносишь. Мне нужно посмотреть папки с делом брата. Скалари подтвердил, что уже передал их для съемки. Думаю, ты можешь придержать их для меня, на реально короткое время.
— Зачем тебе это, Джек? Почему бы не оставить спящих собак в покое?
— Хочу взглянуть, капитан. Цитировать не собираюсь. Только пролистаю. Возьми их сейчас, и я закончу все еще до микрофильмования. Никто не узнает. Кроме тебя и меня. Кстати, я запомню эту услугу.