— Что, не поддается? – смеется один из них.
— Растерял ты хватку, Ян.
Парень хмыкает в ответ, но за него отвечает его друг:
— Ничего Ян не растерял. Видишь, как новенького отделал.
— Избить все могут, — пожимает плечами один из парней.
Ян резко встает и пристально смотрит на него:
— Что ты хочешь, Марат?
— Сломай его, — улыбается он. – Сделай так, чтобы он выполнял каждый твой приказ.
— Хм, а что мне с этого? – Ян прищуривается.
— А что ты хочешь?
— Ты знаешь.
— Ах вот как, — Марат улыбается, видны его белоснежные зубы. – Хорошо. Даю тебе три месяца. Сломаешь его – получишь желаемое.
Если честно, я лежал себе на полу и слушал их разговор, словно меня это не касается. Но вдруг до меня дошло – речь-то обо мне! Вот же сволочи, избалованные папины детки! Сломать меня? Да что они о себе думают! Сжимаю зубы, пульс зашкаливает, но мне удается встать.
— Вы тут, козлы, случайно не обо мне разговариваете?
Все синхронно оборачиваются ко мне, смотрят на меня, повисает молчание. Потом Марат говорит:
— Строптивый.
— Ага, — кивает Ян. – Так даже интересней.
Делает знак одному из парней и меня бьют по голове чем-то. Теряю сознание впервые в своей жизни.
15 сентября
Пятница. Не иду в школу, потому что не могу подняться с кровати. Хорошо, отца нет. Голова раскалывается, ребра ноют. Вот же козлы! Только думаю о них, как у меня челюсти от злости сводит. Ничего, я еще покажу этому главному придурку, Яну.
Сентябрь. Часть 2
19 сентября
В классе все шушукаются. Явно говорят обо мне. Сижу с прямой спиной и безразличием на лице. На перемене в класс входят двое парней. А, помню их, были тогда в раздевалке. Напрягаюсь. Они направляются ко мне:
— Пошли.
— Я никуда не пойду.
Они ничего не сделают мне при учителях.
— Потом будет только хуже, — вздыхает один из парней.
— Пошли на хрен отсюда.
Они переглядываются и уходят. Вот, я молодец, моя маленькая победа.
— Они правы, — слышу тихий шепот справа. Оборачиваюсь. Тая, вроде. Невысокая, милая и молчаливая девочка.
— Правы?
— Иди с ними, — еще тише добавляет она, скрывая свои глаза за челкой.
— Нет, я никуда не пойду, они не смеют мне указывать.
Звенит звонок и Тая отворачивается. Девчонки, что с них взять, трусихи.
***
Меня перехватывают, когда спускаюсь по лестнице. Тая провожает меня грустным взглядом, как и некоторые одноклассники, которые видели, что меня тащат к спортзалу. Но все сделали вид, что ничего не происходит.
Мои руки привязывают к станку, так, что я едва касаюсь пола. Конечно, я помахал ногами, но без толку, только ребра разболелись. Так я провисел часа два. Ребята, связав меня, ушли. Я поорал немного, вспомнил все бранные слова. С каждой минутой висеть вот так становилось все неудобнее. Руки затекли, суставы заболели. Чертовы придурки.
О, стоит вспомнить… Входит Ян, медленно идет ко мне. За ним следуют те двое парней, что связали меня.
— Ну, что, — вздыхает Ян, — желания разговаривать с тобой у меня нет, но спор есть спор, и я выиграю любой ценой.
— Как бы не так, придурок, — ухмыляюсь я.
— Вы, бедняки, такие гордые, — он щелкает пальцами и один из парней приносит ему стул. Похоже, мы здесь надолго. Ян усаживается, закидывает ногу на ногу и… закуривает! Нет, это каким нужно быть наглым, чтобы курить в школе!
— Дим, ударь его пару раз, как я тебя учил, по почкам, — лениво говорит Ян, и я успеваю заметить, как его глаза зажглись предвкушением. Да он садист, понял я. Дима послушно подходит ко мне и отвешивает первый удар. Я и не знал, что может быть так больно. Тягуче, неприятно, противно. Меня едва не вывернуло наизнанку, перед глазами потемнело, кажется, даже кровь стала бежать медленнее по венам. Я долго пытался отдышаться. Сжимал зубы, чтобы не застонать.
— Ну как? – интересуется Ян.
— Нормально, — хоть и храбрюсь, но мой голос слаб.
Ян кивает Диме и тот ударяет еще раз. Во второй раз еще хуже. Я едва не теряю сознание, и кажется, вскрикиваю. Позорно. Вот же блин.
Ян докуривает и кидает сигарету прямо на пол спортзала.
— Ну? Теперь мы поговорим?
Киваю. Руки дико затекли, как и ноги, в боку пульсирует боль. Думаю, поговорить самое время.
— Итак, ты можешь облегчить мне задачу и сам все делать. Понимаешь, так будет лучше для тебя, для меня и вообще для всех. Ты исполняешь мои приказы, не дерзишь и всем видом показываешь, что ты хороший мальчик. Идет?
Я качаю головой:
— Не нравится мне эта перспектива. Не дождешься.
— Тогда идем по другому пути, — вздыхает Ян. Снова тянется за сигаретой. – Боль и унижение станут твоими верными спутниками. Ты этого хочешь?
— Мне плевать, я никогда не стану твоей преданной собачкой.
— Никогда не говори никогда.
Философ, блин.
— Отпусти меня! Развяжи немедленно! – кричу я.
Он игнорирует мои крики, глубоко затягивается, улыбается своим мыслям, потом встает:
— Ладно, ребятки, пусть он повисит здесь до вечера, а я пойду.
Странно. Он так просто уходит? Меня, и правда, оставляют висеть до вечера, а потом я еще час сижу в спортзале, пытаясь вернуть затекшим конечностям подвижность. Отцу наплел что-то о дополнительных уроках. Поверил.
20 сентября
Тая смотрит на меня с сочувствием. Она одна разговаривает со мной из одноклассников.
— Сильно они тебя? – спрашивает она.
— Хах, — самодовольно усмехаюсь я. – Да они слабаки.
В ее глазах восхищение:
— Ты молодец.
Звонок, чертов звонок. Украдкой наблюдаю за девушкой весь урок. Она так забавно морщит носик, как маленький котенок.
Сегодня Яна и его приспешников я не видел. Странно.
21 сентября
Ничего странного, оказывается, Яна просто не было вчера в школе, а сегодня он пришел. Поймал меня в раздевалке спортзала (всех одноклассников как ветром сдуло), прижал к стене и проговорил: