Пробежав сгоряча метров четыреста, Лена от усталости едва не повалилась на раскаленный асфальт. Только сейчас она заметила, какая на улице жара, и поняла, что с тяжелой сумкой такой темп долго не выдержит. Кроме того, она вдруг открыла для себя, что бежит не целенаправленно, не куда-то и не к кому-то, а просто убегает подальше от дома Антона. И тут же на неё свалилась та самая проблема, от которой она мысленно отбивалась последние полчаса: куда идти? Этот сволочной вопрос словно вышиб у неё из под ног почву. Лена привалилась к стене, с отчаянием на лице окинула взглядом рыжую от солнца, задымлененую улицу, грязные с подтеками дома, и ей захотелось зажмуриться, а лучше - раствориться в воздухе, потому что все окружающее её пространство и предметы источали смертельную угрозу. В голове у Лены замелькали какие-то фамилии, адреса, номера телефонов. Она в панике начала перебирать в уме школьных друзей, родственников и знакомых, но каждый раз сама же и отвечала себе одним и тем же словом: "нельзя! нельзя! нельзя!"
Наконец сообразив, что здесь она ничего не придумает, Лена попыталась взять себя в руки. Стараясь соблюдать хотя бы внешнее спокойствие, она добралась до ближайшего ларька, купила пачку сигарет, хотя не курила уже больше двух месяцев и, подумав, банку крепкого пива.
Лысый безжизненный дворик, куда занесло Лену, напоминал недавно покинутую стоянку древнего человека, дорвавшегося до всевозможных благ цивилизации: кругом валялись жестянки из под пива, бутылки и обрывки газет. В воздухе стоял крепкий до осязаемости запах тухлой рыбы, который сохранялся здесь даже в ветренную погоду. Два полупьяных грузчика бодро сновали с картонными коробками между микроавтобусом и открытым складским люком. За их работой наблюдал пожилой усатый кавказец в кожаной куртке, который, впрочем, делал вид, что не имеет к алкоголикам и коробкам никакого отношения. А грузчики безыскусно подшучивали друг над другом, смачно матерились, и за всем этим возбужденным трепом определенно проглядывало ожидание и надежда на скорое продолжение прерванного праздника.
Лена вошла в загаженный подъезд, с отвращением втянула через нос воздух и поспешила подняться на второй этаж. Эта часть жилого дома явно использовалась местными алкоголиками и приезжими мелкими коммерсантами не по назначению. Пахло мочой и настоенными на ней же окурками.
Как это не странно, но именно здесь, в этом жалком, опущенном до состояния сельского сортира, месте Лена почувствовала себя в относительной безопасности. Она наконец смогла расслабиться, взглянула на часы и посчитала, что с того самого рокового момента, когда они с Сергеем покинули банк, прошло чуть больше часа. Из-за этого безобидного открытия с ней едва не случилась истерика: семьдесят две минуты показались ей более чем половиной жизни. Они заключали в себе такое количество острых ощущений и разочарований, что её, расчитанная на спокойную жизнь, психика не выдерживала. Лена снова расплакалась, лишь с третьей попытки открыла жестянку и лихо запрокинула голову.
Пиво оказалось почти горячим, и Лена очень скоро ощутила его благотворное успокоительное действие. Она опорожнила поллитровую банку крупными глотками в два приема и тут же закурила, пожалев, что не догадалась взять две, а то и три банки. Ей вдруг ужасно захотелось напиться до бесчувственного состояния, а затем уснуть и никогда больше не просыпаться, потому что пробуждение не сулило ничего хорошего. Одна жизнь для неё навсегда закончилась, другая, о которой она мечтала, так и не началась, а третья, неизведанная и жуткая, как сама смерть, была ей не нужна.
Она понимала, что надо на что-то решаться, потому что бездействие рождало невыносимые мысли о безысходности, страшило её тем кошмаром, который она пережила в первые минуты, когда поняла, что её предали.
Достав из сумочки записную книжку, Лена наугад раскрыла её и увидела телефон знакомого с необычной фамилией Буздырь.
С Николаем Буздырем, тридцативосьмилетним холостяком и любителем долгих застолий, Лена познакомилась больше двух лет назад. Это произошло в ресторане "Буревестник" у Киевского вокзала, куда они случайно забрели с Сергеем, Антоном и его девочкой в поисках выпивки и приключений. Напились они тогда изрядно, плясали со слепым скрипачом под его же скрипочку, а когда Лена вышла в туалет, высокий толстый Буздырь остановил её в коридоре, прижал животом к стене и лениво ощупал, будто проверяя на мясистость. Лена не возражала и не сопротивлялась. Она лишь кивнула в сторону зала и, поведя бровями, коротко пояснила:
- Муж.
- Объелся груш, - пошутил Николай и положил Лене в разрез блузки, очевидно, заранее приготовленный листок бумаги. - Позвони, если что. Это домашний. А так я почти всегда здесь. Со мной не соскучишься.
- Позвоню, - с пьяным кокетством пообещала Лена и действительно, через неделю не только позвонила, но и навестила нового знакомого - веселого администратора ресторана.
С тех пор Лена не менее десятка раз приезжала к Буздырю в "Буревестник", затем он скоропостиженно женился, но семейная жизнь с такой же свободолюбивой женой не вытанцовывалась и, хотя они жили вместе, друг другу старались не мешать.
То что записная книжка открылась именно на этой странице, выглядело как подсказка судьбы, и Лена сразу, не раздумывая, решила попросить помощи у Николая. По дороге она взяла ещё одну банку пива и, пока добиралась до Киевского вокзала, успела выпить её и даже немного подремать.
Буздырь не только оказался в "Буревестнике", но и мучился от тяжелого похмелья. Он уже две недели как находился в отпуске, но приехал на деловую встречу с каким-то киевским гонцом, за пятнадцать минут отстрелялся, выпил с ним рюмку коньяку за успех общего предприятия и выпроводил гостя, чтобы тот случайно не застрял в ресторане на сутки и более. От встречи с киевлянином в кармане пиджака у Николая образовалась приличная сумма. Настроение у Буздыря сразу улучшилось, а рюмка коньяка довершила дело лицо у администратора ресторана сделалось добродушным, а голос мягким и проникновенным.
Лена появилась в его кабинете как раз в момент расставания с киевским гостем и своим приходом положила конец встрече. Гонец быстро распрощался и ушел, а Николай по своему обыкновению облапил её и предложил выпить.