Дождавшись, пока машина Катышева скроется из виду, Акулов нырнул в проходной двор, вышел на другой улице и, сделав ещё сотню шагов, оказался в подъезде приземистого тёмного дома довоенной постройки. По широкой лестнице поднялся на последний этаж. Там располагались всего две квартиры, из них та, что по правую руку, была нежилая, с заколоченной крест-накрест досками ободранной дерматиновой дверью.
С точки зрения конспирации явочная квартира оставляла желать лучшего, но дарёному коню в зубы не смотрят: Валет сам её снял для встреч с оперативниками, а ничего другого Акулов предложить бы не мог.
Валет открыл сразу, стоило один раз приложиться к звонку.
— Здравствуйте, проходите…
— Ты бы «глазок» хоть поставил! Да и спросить, кто пришёл, не вредно бывает…
Осведомитель кивнул, но было видно, что эти рекомендации ему до фонаря.
— И машину не ставь перед домом, — Акулов прошёл в единственную, но зато невероятно большую, комнату, — слишком уж твоя тачка приметная…
— Хорошо, больше не буду.
Сняв не самое дешёвое жильё, на меблировке Валет сэкономил. Кроме пары рассохшихся кресел и низкого столика с прожжённой и заляпанной полировкой, ничего больше не было. На трех узких сводчатых окнах висели рваные шторы, все разные по цвету и длине. Под крайним окном, вдоль стены, выстроилась батарея пустых бутылок. Акулов пригляделся: к тёмному пиву, уже виденному им в прошлый визит, добавились ликёр и водка. Марки были не из дешёвых.
— Ты что, сюда баб приводил?
— Не! — Валет жизнерадостно хохотнул, — У меня жена есть.
— Хочешь меня убедить, что ты ей не изменяешь?
— Только с проститутками, за деньги. Но это ведь не измена!
— Хм… А все-таки, кто здесь гулял?
— Да кореш один! Нормальный пацан.
— Так припёрло, что… — Акулов многозначительно окинул взглядом грязную убогую обстановку.
— Ага! В натуре, ему некуда было приткнуться. Не домой же шкуру тащить!
— Что, тоже женатый?
— Ага! Выпить будете?
— Воздержусь.
— Ну, как хотите! — Подойдя к одному из окон, Валет достал из-за шторы пузатую бутылочку «Портера» и сковырнул крышку зубами. — За встречу!
Выплюнув пробку далеко в сторону, он сделал глоток, сразу ополовинив бутылку.
— Уф, хорошо!
Сидя в кресле так, чтобы не прислоняться спиной к грязной обивке, Акулов рассматривал осведомителя.
Весёлость и раскованность были, несомненно, напускными. Валет изрядно трусил, хотя всеми силами старался это не показать.
Актёр из него был неважный.
Перед их первой встречей Волгин показал Андрею фотографию Валета двухгодичной давности. Снимок был сделан хорошим фотографом и передавал характер осведомителя. Бывший спортсмен, убеждённый, что общество недоплатило ему за борцовские подвиги, и решивший взять недостающее сам. Быстро и много. Не слишком умный, но упорный и хитрый, достаточно хитрый, чтобы не переть на рожон там, где плетью обуха не перешибёшь. Вербовка его прошла просто. Волгин навестил его в тюрьме буквально за день до освобождения под залог и порадовал известием о том, что освобождение может не состояться: всплыл преступный эпизод, доселе не известный, и от него, Волгина, зависит, попадёт ли он в уголовное дело. Валет согласился сотрудничать и оказался на воле, но, выполняя поручения Волгина, выяснил, что опер взял его на пушку. Эпизод, действительно, имел место, но доказать причастность Валета к нему не представлялось возможным. В открытую, со скандалом, расторгать договор бандит поостерёгся, но толковых сведений больше не приносил…
За два года внешность его претерпела значительные изменения. О славном спортивном прошлом можно было догадываться только по раздавленным ушам и сломанному носу. Валет растолстел, набрав килограммов двадцать лишнего веса.