— В чем дело? — тихо спросил Родерик. — Хитрость мешает вам говорить? Или совесть?
Ловушка открылась и захлопнулась так внезапно, вопрос прозвучал так нагло, что в душе у Мары вспыхнул гнев, придавший ей смелости. Она покачала головой:
— Я не знаю. Не могу вспомнить, как меня зовут.
— О, вас постигла беда Одиссея, еще одного сбившегося с пути странника! Потеря памяти может стать огромным препятствием… или значительным преимуществом. У вас есть с собой кошелек?
Кошелек… Бархатный кошелек с вышитой монограммой, по которой ее можно было бы опознать. Мара не сделала даже попытки порыться в карманах плаща.
— Нет. У меня ничего нет.
— Вас ограбили? В таком случае, грабитель был либо неопытен, либо просто глуп — он пропустил самое ценное.
— Вы имеете в виду…
— Вас. С его стороны было бы куда разумнее потребовать за вас выкуп.
Мужчины в военной форме начали тихо переговариваться между собой. Мара впервые за все время позволила себе поглядеть на каждого из них в отдельности. До сих пор они были для нее лишь свитой принца. Их было всего пятеро, но казалось, что их больше.
Проследив за ее взглядом, Родерик поднялся на ноги.
— Мои телохранители пугают вас? Возможно, мне следует представить свою гвардию, это развеет ваши страхи. Михал, выйди вперед и поклонись нашей гостье.
Молодой человек, отзывавшийся на это имя, подошел к краю ковра и, щелкнув каблуками, наклонил голову. Высокий и стройный, темноволосый, он взглянул на Мару такими же, как у принца, синими глазами. Он был на несколько лет младше Родерика, на вид ему можно было дать лет двадцать пять, и он производил впечатление человека надежного.
— Позвольте представить вам моего кузена Михала, барона фон Брасова, сына Леопольда Стойкого, — сказал принц.
Когда Михал отошел в сторону, его место занял другой гвардеец. Это был человек выше среднего роста, со светлыми, почти белыми волосами и зелеными глазами. Но когда он поклонился, удивленно заморгавшая Мара разглядела у него на голове уложенные в круг косы. Безупречно скроенный и хорошо сидящий мундир облекал женскую фигуру.
— Это Труди, наша дева-воительница.
Женщина, выпрямившаяся с надменной гордостью валькирии, окинула Мару пристальным, по-мужски суровым взглядом. Удовлетворившись осмотром, она по-военному повернулась кругом и отошла. Ее место заняла пара близнецов. Одинаково вьющиеся золотистые волосы, одинаковые светло-карие глаза, тот же смех на лицах, один и тот же рост, разворот плеч. Они дружно отдали честь, одновременно улыбнулись. Даже шпаги в ножнах они придерживали под одним и тем же углом.
Родерик представил их усталым, каким-то обреченным тоном:
— Жак и Жорж, братья Маню, несравненные охотники за юбками, двойной крест.
— Но мой принц! — хором возопили братья.
— Мой личный крест, — решительно повторил Родерик и сделал им знак отойти.
Следом за ними вперед выступил маленький, хрупкий, забавный человечек