– Разумеется, знаю, – сказала она. – Мы все молимся за то, чтобы Наполеон разгромил Россию и чтобы мы опять стали свободным и единым королевством.
– Браво! – воскликнул граф. – Мы все надеемся на это. Но нам необходимо получить подтверждение того, что его величество Наполеон действительно намерен восстановить нашу страну. Сейчас он обещает сделать это, поскольку ему необходимо, чтобы мы поддерживали его в борьбе с Россией. Он также имеет в своем распоряжении наши войска и ресурсы. Но обещания стоят недорого. В сущности, он обычный корсиканский выскочка, нельзя очень сильно доверять человеку низкого происхождения. Если он нас обманет, Валентина, Россия пройдется по нам огнем и мечом, как было уже не раз. Мы должны точно знать, насколько мы можем на него рассчитывать. Но это все скучные подробности политической жизни, которые, как я понимаю, не так уж вам интересны и понятны, но дело в том, что Потоцкий является вашим большим поклонником. Он говорил мне, что услуги красивой женщины, у которой открыты глаза и уши, могут принести Польше гораздо больше пользы, чем десяток полков. Сейчас в Данциге находится вся военная верхушка. Если, например, вы будете благосклонны к кому-нибудь из них, а затем расскажете нам обо всем, что вам удастся узнать, вы действительно дадите нам бесценную информацию, мы будем точно знать, каковы истинные намерения императора. Потоцкий все это мне объяснил, и я не мог с ним не согласиться. Короче говоря, я предложил ему вас в качестве агента польского правительства. Я хочу, чтобы вы сказали ему сегодня вечером, как вы счастливы получить столь ответственное предложение и как рады будете выполнить эту работу.
Валентина не знала, что сказать. За последние шесть лет после поражения русских от наполеоновских войск в Тильзите, она смотрела на французов как на защитников польской независимости, а на императора Наполеона как на спасителя своей растерзанной страны. Теперь же ее муж заставлял ее шпионить за людьми, которые вскоре должны будут вступить в кровавую войну, от которой, как предполагалось, в итоге выиграет и Польша.
– Если вы пребываете в нерешительности, – сказал он, – то позвольте мне напомнить вам о том, какой вред это может нанести моей политической карьере. Могу ли я также напомнить вам, что ваша полурусская сестра также не делает вам чести. Вас могут заподозрить скорее в предательстве, чем в малодушии. Вы не можете позволить себе разочаровать герцога. Или меня.
– По крайней мере вы не притворяетесь, делая вид, что у меня есть выбор, – ответила Валентина. – Я сделаю все, что мне приказывают. Однако нахожу это отвратительным.
– Думайте о будущем своей страны, – холодно возразил он, – если вам безразлична судьба вашего мужа. Считайте себя еще одной жертвой в борьбе за дело свободы Польши.
– Но, несомненно, – сказала Валентина, – мадам Валевская знает о намерениях Наполеона? Какой же еще источник информации вам нужен?
Шесть лет назад красавица княгина Валевская намеренно отдала себя во власть Наполеона, согласившись на уговоры тех же людей, что теперь пытались завербовать Валентину. Она стала его любовницей и ярой защитницей Польши. Она уехала из Польши с ребенком Наполеона и уже несколько лет жила в Париже. Однако план провалился, поскольку бедняжка без памяти влюбилась в императора и доклады ее были не очень надежными. При упоминании ее имени граф презрительно рассмеялся.
– По-моему, любой источник информации лучше, чем идиотские донесения этой влюбленной дуры, она только повторяет публичные заявления Наполеона, которые он делает специально для нас, и у нее хватает ума самой верить во всю эту дребедень. С самого начала было абсолютно ясно, что она для этого не годится. – Он достал часы и быстро поднялся.
– Давайте, дорогая. Позвольте мне завязать вашу мантилью. Я полчаса назад приказал заложить карету. – Он взял подбитую соболем бархатную мантилью и набросил ее на плечи жены, его пальцы коснулись ее обнаженной шеи и, не торопясь, стали завязывать шелковые шнурки на ее груди. Его ласка заставила ее содрогнуться, его заигрывания внушали ей отвращение и страх. В последние два года были довольно продолжительные перерывы, когда он вообще не беспокоил ее своим вниманием, и она предположила, что у него имеется любовница. Она резко отодвинулась от него.
– Пойдемте, Тео, мы опоздаем.
– Да, пожалуй. Но не волнуйтесь, сегодня ночью я вас навещу.
– Как угодно, – сказала она. Раз или два ей удавалось под различными предлогами избегать этого, но он всегда обнаруживал обман, и теперь она не решалась лгать ему.
Граф отворил дверь, пропустив ее вперед, и они спустились по широкой каменной лестнице к парадному входу, где их поджидала карета и два всадника с факелами, которые должны были их сопровождать.
Двадцать минут спустя об их приезде докладывали в Калиновском Дворце, где польская знать давала прием в честь Наполеона. Около четырехсот человек собралось в трех огромных залах, подготовленных для императора и его приближенных. Самый большой был более тридцати метров в длину. Стены его были обиты алым шелком, и по обеим сторонам на некотором расстоянии друг от друга стояли позолоченные канделябры, отбрасывающие свой желтый свет на красочные мундиры военных, нарядных мужчин и женщин, блистающих роскошными туалетами и великолепными драгоценностями. В двух других залах, поменьше, были накрыты столы и приготовлен изысканнейший ужин. Во главе стола было приготовлено место для императора. Данцигские дамы расставили на столах огромные вазы с цветами французского и польского знамен, и сам граф Потоцкий предоставил для Наполеона золотое блюдо. В конце комнаты на специальном балкончике играл оркестр. В залах было душно из-за смеси различных запахов – духов, свечей и воска, которым были натерты дубовые полы, ставшие от этого не менее опасными, чем стекло.
При сообщении о прибытии графа и графини Груновских многие головы повернулись в их сторону. Они довольно редко приезжали в город, но Валентина славилась своей красотой. И, разумеется, граф не мог не почувствовать удовлетворения, увидев, что она своим появлением произвела небольшой фурор. Она стояла в дверях, здороваясь с графом и графиней Потоцкими, ее красное бархатное платье резко оттеняло черные волосы и нежную светлую кожу. Крупные рубины сверкали на ее шее и в ушах. Платье ее было сшито довольно просто по сравнению с богато вышитыми яркими нарядами большинства присутствующих здесь дам, но оно было создано истинным художником и как нельзя лучше подчеркивало ее стройную фигуру, высокую грудь и великолепные руки, с плеч ниспадал длинный шлейф, украшенный по краю широкой золотой вышитой каймой.