– Как мне повезло – я ужинаю с самой красивой женщиной в этом доме. Да, Арман, в чем дело? – Он обернулся к своему адъютанту, высокому красивому молодому офицеру в красно-зеленом мундире. Тот наклонился и что-то прошептал маршалу на ухо, передавая ему листок бумаги. Мюрат улыбнулся Валентине и извинился.
– Ах, уж эти бумаги, – сказал он. – Чума солдатской жизни. Одну секундочку. Извините меня, мадам.
Записка была краткой и без подписи, всего несколько слов: «Будьте осторожны, это одна из тех, о которых мы предупреждали. Оставьте ее мне». Мюрат прочел и поморщился. Он засунул записку в карман и весело сказал:
– Увы, долг зовет. Император собирается уезжать, и мне необходимо быть при нем. Позвольте мне позаботиться о том, чтобы вы не скучали в одиночестве, пока я буду отсутствовать. Арман, приведи сюда полковника Де Шавеля.
Она сразу же узнала его – это был тот самый человек, который так дерзко разглядывал ее в самом начале приема. Теперь он подошел и почтительно поцеловал ее руку, на секунду ее глаза встретились с его серо-стальным взглядом.
– Я любовался вами издали, – произнес он.
– Смотри, не очень-то сильно сокращай дистанцию, – предупредил его Мюрат. Он встал и попрощался с Валентиной. Когда он целовал ее руку на прощание, его горячие губы задержались чуть дольше положенного.
– Не обращайте на него внимания, мадам, – сказал он. – Это обычный занудливый пехотинец. Сохраняйте верность кавалерии. Всего доброго, мадам.
Она молча наблюдала, как он прошел к столу Наполеона и сел рядом с ним.
– Вы должны простить меня, мадам, – улыбнулся полковник Де Шавель. – Я давно мечтал познакомиться с вами. Я очень благодарен маршалу.
– Он очень приятный человек, – заметила Валентина с некоторым вызовом. В его голосе чувствовалась какая-то насмешливость, казалось, он подсмеивается и над вульгарным гасконцем, и над ней. – Знаете, я просто умирала от голода и жажды, – добавила она. – Так много народу. И он оказал мне услугу, пригласив разделить с ним ужин.
– Ну, разумеется, – кивнул полковник. – Маршал всегда заботится о том, чтобы прекрасным дамам было хорошо. Мадам, вам не надо ничего объяснять. Я чрезвычайно рад, что могу хотя бы ненадолго его здесь заменить. Не желаете ли чего-нибудь? Может быть, немного польской водки?
– Нет, благодарю вас. Я ничего не хочу. – Она с недовольным видом отвернулась от него. – Как вы думаете, маршал, скоро вернется?
– Трудно сказать, похоже на то, что император собирается уходить. Если он возьмет с собой Мюрата, то он больше здесь не появится. Если только вы с ним не договорились.
Он сказал это с легкой насмешкой, чем вызвал ее крайнее смущение. Она покраснела до корней волос.
– Не понимаю, о чем вы говорите, полковник. Прошу вас, проводите меня в главный зал, чтобы я нашла кого-нибудь, кто бы мог отвезти меня домой. – Она уже привстала, но он заставил ее опять опуститься на стул рядом с ним.
– Прошу вас, – сказал он, – позвольте мне извиниться, если я чем-либо обидел вас. Я всего-навсего лишь занудливый пехотинец, как заметил маршал. Наверное, я слишком долго находился в походах и совершенно утратил хорошие манеры. Умоляю, простите меня.
Он медленно убрал руку, и она осталась. Ей не хотелось прощать его, она даже не верила в искренность его извинений, однако в этом человеке было нечто такое, что заставляло подчиняться ему. Он налил вина ей и себе, и они молча выпили его; он внимательно изучал ее, рассматривая тем же дерзким оценивающим взглядом, который так смутил ее при их первой встрече.
– Полковник Де Шавель, – вдруг произнесла она. – Почему вы так смотрите на меня? Что-нибудь не так?
– Еще раз прошу прощения, мадам, – спокойно ответил он. – Я просто думал, что вы необыкновенно красивы. А где ваш муж?
– Он недавно уехал, он очень утомился, – сказала она. Объяснение прозвучало так фальшиво, что Валентина вспыхнула и отвернулась. – Мне надо ехать, – добавила она. – Уже поздно.
– К сожалению, мы не можем уехать раньше императора, – заметил полковник. – Простите, что я оказался столь неудачной заменой маршалу. Я надеялся, что смогу вам понравиться. – Его холодные проницательные глаза устремились на нее, и в них отчетливо чувствовались и насмешка, и презрение.
– Боюсь, что вам это не удалось, – нахмурилась Валентина. – Я ужасно хочу домой. Как долго нам еще придется пробыть здесь?
– Не очень долго, – ответил полковник. – Император не любит засиживаться за столом – он ест лишь для того, чтобы утолить голод. Видите, мадам Валевская уже закончила.
Валентина посмотрела на тот край стола, где сидел Наполеон. Мюрат, наклонившись к нему, что-то говорил, и ей хорошо была видна графиня.
– У нее такой печальный вид, – неожиданно произнесла Валентина. – Бедняжка. Интересно, он ее еще любит?
– Сомневаюсь, – сказал полковник. – Он любил только одну женщину на свете – Жозефину. И это очень печально, потому что Валевская – единственная женщина, по-настоящему верная ему, и это просто чудо!
– Вы невысокого мнения о женщинах, полковник, – сухо заметила Валентина. – В мире гораздо больше добродетельных женщин, чем достойных их мужчин!
– Уверяю вас, – сказал он, – я обожаю женщин, мадам. Я считаю, что вы – самые восхитительные на свете создания. Мне кажется, что вас раздражает все, что бы я ни сказал; как мне исправить свою вину?
Она молча пожала плечами. Насмешливость в сочетании с цинизмом в этом человеке ужасно действовали ей на нервы, ей даже хотелось заплакать. Странно, что совершенно посторонний человек оказывал на нее такое воздействие, она сама себя презирала за это. Сделав над собой усилие, она опять повернулась к нему.
– Полковник Де Шавель, я вижу, что император собирается уходить. Вы не проводите меня к графу Потоцкому, чтобы он отвез меня домой? Мне очень неприятно доставлять вам беспокойство, но я не привыкла быть в одиночестве на больших сборищах, а граф обещал позаботиться обо мне…
– Не сомневаюсь в этом, – ответил полковник. – Мы его сейчас найдем. Так значит, прежде вас никогда одну не оставляли? Обычно ваш супруг вас не покидает?