И, наконец, Ирг. Вот это недоразумение у меня пока классификации не поддаётся. Насколько я поняла, он познакомился с Томом во время учёбы в Вильнюсском Университете, они вместе играли в одной из студенческих групп. Потом почти одновременно бросили учёбу и ушли в «свободное плавание». Про Тома понятно — оставшись один, он просто не потянул платить за обучение. А Иргинтас вроде был из вполне обеспеченной семьи, но разругался с роднёй (как сказала Саби, «свалил от бабушки к чёртовой бабушке»), жил сначала у того же Тома, благо места теперь хватало, заодно морально поддерживал, и в конце концов подбил на авантюру «поехать куда-нибудь развеяться». В принципе, могу представить, сама грешна… С ними каким-то чудом увязалась восемнадцатилетняя соседка со своим тогдашним парнем. Парень тот давно вернулся домой, к «осёдлой» нормальной жизни, а привыкшая к свободе тройка всё ещё колесила по стране. В Клайпеде они познакомились с Калебом, чуть позже к ним примкнул Кайн, которого я не застала. Жили все дружно, снимали какие-то углы, в худшие дни ночевали в купленном вскладчину микроавтобусе, но всерьёз не голодали. Сдельная работа, фриланс и, конечно, музыка — на этом непритязательная молодёжь существовала вполне прилично. Периодически Ирг мирился со своей бабулей и получал от неё крупные подачки, потом снова бунтовал и сбегал на другой конец страны, волоча за собой друзей — словом, жизнь была непредсказуема и потому не скучна. Вот уже четыре года…
Мне было любопытно — что же всё-таки сподвигло этого парня бросить престижный юридический и пуститься в авантюры. С таким образованием да при хорошей семье можно было бы добиться немалого. А он играет на улицах и в третьесортных клубах, пишет свои песни — море цинизма, протеста, едкой иронии — а между строк проскальзывает подростковое одиночество… На сколько ещё лет его хватит? Что ищет в мире эта мятежная душа, от чего бежит?
Если честно, Ирг мне нравился. Чувствовалась в нём какая-то глубина, неуспокоенность, которой не было в более «плоском» Калебе. Может быть, у нас было больше общего, чем казалось на первый взгляд, но только бесед «по душам» не получалось. Ирг не то, что бы меня игнорировал или намеренно злил, как в начале знакомства, просто с ним было как-то сложно. Не поддающиеся никакой логике перепады настроения: от «Альфи (тьфу!), давай я помогу тебе с ужином (!), до „госпожа Воронова у нас, конечно, авторитет в области музыки, но не пошла бы она… по своим делам и не мешала процессу“…» Иногда он своей резкостью обижал даже Саби, которая за время «кочёвки» привыкла буквально ко всему; а иногда вдруг так улыбался из-под своей длиннющей чёлки, что тут же хотелось простить ему всё-всё…
Как-то мне пришла в голову цветовая ассоциация: Саби — жёлтый, жизнерадостное маленькое солнце; Том — тёплый бежевый или зелёный, естественный и уютный; Калеб — конечно, красный, такой же заметный и активный; Мерт — нечто нейтрально-светлое. Я, наверное, цвет морской волны, холодноватый и чуть приглушённый. А Ирг — однозначно чёрный. Но не тот монотонно-мрачный, «траурный», а живой, пульсирующий, способный притягивать, как космическая чёрная дыра — людей, события, неприятности… Глупо, конечно, но я так вижу.
И вот эта «сборная солянка», разноцветная и многогранная группа «Грани», к которой теперь принадлежу и я, с новыми силами и неугасимым энтузиазмом отправилась на штурм очередной «высоты». Сможем ли мы выйти на новый уровень? Закрепиться там?
…Стоит ли нам вообще куда-то лезть? Ведь жизнь и без этого удивительно интересна! И, если ты чувствуешь себя хозяином жизни, даже предельно экономя, питаясь в самой дешёвой столовке — но при этом бешено радуясь каждой своей новой песне, разве это не есть счастье?! А уж если тебе хватает денег на жильё и хорошие инструменты… Кто тут предаётся унынию?? Только не мы!!
Томис
Двадцать первое июня уже давно было для меня особенным днём. В этом году моему солнцу исполнялось двадцать два, и я по этому поводу был настроен гораздо оптимистичнее, чем всегда. Во-первых, в кои-то веки с финансами полный порядок, а, значит, я смогу купить Сабине НОРМАЛЬНЫЙ подарок, а не какую-то фигню, как обычно. А, во-вторых, у меня есть авторитетный специалист-советчик по «женскому вопросу» — Вероника. Девушка с прекрасным вкусом, и, кстати, единственная, кто знает о моих чувствах к Саби. Уверен, с её помощью я точно не промахнусь!
У меня появилась идея-фикс: купить Саби настоящее вечернее платье, пусть дорогое, но зато «как у принцессы». Когда-то давно она сама рассказала мне по секрету об этой своей мечте, но исполнить её не было пока никакой возможности. А теперь есть!
Мы с Вероникой воодушевлённо прочесали с десяток магазинов, перебрали кучу вариантов, до ряби в глазах и внеплановых кофе-брейков. Никогда не думал, что покупать шмотки так тяжело… Мы-то, мужики, никогда особо не грузимся: порвал носки — выкинул — купил новые; протёрлись джинсы — на помойку — в ближайшем выбираем из того, что есть, и носим. Какая разница, что где-то можно найти то, что «сидит лучше» или «идёт больше»? Тратить свою драгоценную жизнь на магазины — нафиг надо! Но — не в этом случае. Мне реально ничего не нравилось, всё казалось, что Саби достойна лучшего, более красивого платья, чем те, что висели на унылых манекенах. Веро была со мной согласна; подумала — и решительно потащила в галерею известных европейских бутиков. Цены здесь были на порядок выше, зато и приличные, с моей точки зрения, вещи попадались куда чаще. И, наконец, я увидел ЕГО — платье для Саби. Такое же нежное, лёгкое, солнечное… Золотистый струящийся материал, простой женственный силуэт, украшенный жёлтыми камушками тоненький поясок — оно, казалось, было сшито специально для моей любимой принцессы. Я решительно взялся за ярлык, увидел цену, охренел… И так же решительно полез за кошельком. Вероника, как ни странно, полностью одобрила мой выбор, порадовалась, какой у меня аристократический вкус (ну-ну…) и отправилась «на штурм» оказавшегося в зале хозяина магазина. Я стал свидетелем того, как изящно Веро способна манипулировать нашим братом, добиваясь того, что ей нужно, в данный момент — хорошей скидки. Вроде не сказала ничего такого, поулыбалась (в меру застенчиво, но никак не игриво), приняла и навешала комплиментов — а мужик уже «расцвёл и запах», «сам» додумался чуть ли не вдвое снизить цену и отпустил на все четыре, не осмеливаясь при этом даже попросить у неё телефон. Да уж, наша Вероника — это что-то с чем-то! Уважаю, восхищаюсь… и радуюсь тому, что люблю свою малышку-глупышку…
От себя Веро ещё купила симпатичное украшение в тон платью: янтарный цветок на золотистом бархатном шнурке. Всё вместе должно смотреться просто суперски!
И вот — утро двадцать первого. Веро торжественно приносит Саби «кофе в постель», рядом с чашкой — открытка со стихами коллективного сочинения. Из-за двери слышится закономерный звонкий смех… Начало положено! Я выдыхаю и стучу. Саби в своей смешной пижамке с зайцами радостно бросается мне на шею, виснет и болтает ногами. Потом замечает коробку.
— Это мне, мне?!
— Тебе. Вот…
Я не знаю, что ещё сказать, и поспешно отступаю в коридор, говорю, что мы все будем ждать её на кухне. Невольно задерживаюсь под дверью — и с облегчением слышу аханье и вслед за этим — восторженный визг. Значит, угадали…
— Это, между прочим, идея Тома, — говорит Веро. — Он два дня героически ходил по магазинам, пока его не нашёл.
— Том? По магазинам?? — не верит Саби. — Да ладно… Так вот вы где пропадали! А Рыжий думал…
— Можешь не сообщать, что именно, угадать не трудно! Ну что, нравится? Давай одевай, вдруг ещё с размером ошиблись… Хотя не должны вроде.
Шуршание, пауза, новый радостный визг… У меня окончательно отлегло от сердца.
Несколько минут прошли в томительном ожидании (другие томились из-за невозможности начать «торжественный завтрак» без Саби и только страдальчески косились на накрытый стол). А потом — потом на кухню вошла Прекрасная Принцесса. Парни натурально офигели… и разразились аплодисментами и дружным «Вау!» Один я стоял с застывшей улыбкой и молчал, не в силах отвести от неё глаз. Саби казалась не просто красивой — а божественно красивой. Золотое платье делало её похожей на солнце — ослепительное, живое, родное моё солнышко… Как же хочется тебя обнять, зарыться лицом в распущенные мягкие кудри, и сказать…