— Даже если принять это за правду — хотя, по мне, звучит это не очень правдоподобно — то какое отношение это имеет к настоящему моего отца?
Каспар осторожно поставил стакан на стол и прижал руки к коленям; его поза по каким-то причинам начала раздражать Пэйна.
— Маленький вопрос относительно долга твоего отца, который вытекает из покупки помощи Оринса.
Пэйн сжал зубы. Еще один «охотник за деньгами», хоть и демон. Он обошел стол с другой стороны, вытаскивая чековую книжку.
— Сколько?
— Ты неправильно меня понял, Пэйн. Долг твоего отца Оринсу нельзя возместить посредством смертных денег.
— О? — Пэйн закрыл чековую книжку и подозрительно посмотрел на Каспара. — Что он тогда задолжал?
— Простую вещь. Маленькую статуэтку обезьяны. Ты, наверное, ее знаешь? Я понимаю, что это — семейная реликвия; ее самое распространенное название — Бог Цзилинь.
Пэйн нахмурился и начал рыться в своих воспоминаниях.
— Статуэтка обезьяны? Нет, я никогда о ней не слышал, не говоря о том, чтобы знать.
Каспар вытащил из кармана лист бумаги.
— Вот — эскиз статуэтка. Она приблизительно шесть дюймов в высоту, черная, сделана из эбенового дерева. Происходит, как говорят, из Китая, ей приблизительно шестьсот лет.
— Династия Минь, — рассеяно сказал Пэйн, все еще роясь в своих воспоминаниях. Насколько ему помнилось, его отец никогда ничего не упоминал о статуэтке обезьяны как о семейной реликвии. Сам же он знал каждый квадратный дюйм замка и никогда не видел эту вещь.
— Да. Какой ты проницательный. Ты знаком с этой эпохой?
— В некотором смысле. Я провожу небольшое исследование рыцарства на службе у Марко Поло. Он был в Китае во время династии Минь. Но почему я должен верить твоим словам?
Каспар снова улыбнулся. Пэйн уже начал уставать от этой всепонимающей улыбки. Он чувствовал мощь этого мужчины, и это чувство ему не нравилось.
— Я знал, что ты можешь потребовать доказательств. Они у меня здесь, — Каспар вытащил маленькое портмоне, размером, как для паспорта. — Документ, подписанный твоим отцом, и его печать.
Пэйн поднес документ к светильнику, стоящему на рабочем столе. Он быстро прочитал документ. В нем говорилось, что некий Алек Манро Макгрегор Скотт Дармишский из Шотландии действительно клянется обеспечить Лорда Оринса или его должного представителя статуэткой, известной как Бог Цзилинь в обмен за оказанные услуги. Пэйн был знаком со старинными пергаментами, и, естественно, знал их достаточно, чтобы отличить от современной бумаги, переработанной под старинную, и, кроме того, он изучил ее с помощью лупы. Затем Пэйн вытащил маленький карманный микроскоп, чтобы исследовать содержание волокна документа, а так же красный воск печати.
— Очень хорошо. Я признаю, что это настоящий документ. Но почему Оринс ждал двести сорок лет, чтобы забрать долг?
— Оринс — занятой Повелитель демонов. Может быть, это ускользнуло от его внимания, или до сих пор он не нуждался в этой статуэтке. Все равно, этот долг теперь ему нужен и обязателен к выплате.
— Я понятия не имею, что это за статуэтка Бога Цзилиня, и где она находится. Если Оринс ждал так долго, может подождать еще три месяца до возвращения моих родителей из глубин боливийских лесов в их дом в Ла-Пасе.
Каспар раскинул руки.
— Увы, это нелегко. Долг должен быть выплачен в течение одного лунного цикла, [3]это факт, в противном случае Оринс имеет право потребовать залог, обеспечивший его услуги.
Пэйн мог поклясться, что кровь в его жилах застыла. Ситуация быстро менялась из плохой в очень плохую.
— Какой залог?
— Только одну вещь хочет Лорд демонов — душу.
— Мой отец обещал свою душу за то, чтобы ты определил местонахождение его Возлюбленной?
— Нет, его душа не находилась в его пользовании, и он не мог ее заложить, — ответил Каспар, качая головой. — Он хотел, но Оринс не взял ее в залог как не заслуживающую внимания.
Маленькие льдинки стремительно разрастались в сердце Пейна.
— Тогда чью душу он использовал?
Каспар улыбнулся, и Пэйн уже понял, что он скажет.
— Чью же еще, Возлюбленной, конечно. Хотя, собственно говоря, он не владел ее душой, но факт в том, что она его Возлюбленная, и по своей природе согласна жертвовать собой ради его блага, это и послужило гарантией. Я боюсь, что если ты не обеспечишь меня статуей Бога Цзилиня в течение пяти дней, твоя мать лишится души. Несправедливо, да, но такова суть соглашения.
— Пять дней? — спросил Пэйн, его мысли завертелись волчком. Он скорее умрет, чем позволит Лорду демонов прикоснутся хотя бы одним порожденным адом пальцем к своей матери, он не позволит коснуться ее прекрасной, чистой души. — Что случилось с лунным циклом?
— Боюсь, что мне потребовалось некоторое время, чтобы разыскать тебя, — притворно извинился Каспар.
— Это нелепо! Постой, нас же четверо. Мы просто поделим работу …
— О, нет, боюсь, что это не возможно. — Каспар послал ему чуть заметную грустную улыбку. — Разве я не говорил тебе? Этот долг должен выплатить только ты один. Ты — сын своего отца.
Пэйн нахмурился.
— Почему я? Мои братья — такие же сыновья моего отца, как и я.
— Да, но ты самый старший. Согласно соглашению, которое подписал твой отец, — он указал на документ, — долг обязан выплатить или сам должник, или ближайший член его семьи. То есть, самый старший сын.
— Но это возмутительно. Мои братья…
— …не имеют право искать отсутствующую статуэтку. Если они это сделают, долг будет считаться не выплаченным, и мы заберем залог. — Каспар выдернул долговое обязательство из рук Пэйна и спрятал его в портмоне. — Все, что осталось — пять дней. Если ты не достанешь статуэтку за это время… ладно. Мы не будем говорить о неприятном.
— Пошел вон, — сказал Пэйн, стиснув зубы из-за боли от слов аластора, которая угрожала затопить его мысли.
— Я понимаю, что ты расстроен, но…
— Выметайся из моего дома! Сейчас же! — проревел Пейн, направляясь к непрошенному гостю.
— Я буду в курсе твоих успехов в поисках статуэтки, — поспешно сказал Каспар, прижимаясь к стене. Пэйн хотел схватить его и выбросить из комнаты. Проклятье, он хотел бы выбросить его из страны … с планеты, если бы это зависело от него. — А до тех пор — прощай!
Пэйн прорычал несколько ругательств и средневековых проклятий, затем человеческая форма замерцала и исчезла. Он проклинал его еще полчаса, затем сделал четыре международных звонка по телефону и послал трех курьеров в глубины боливийских лесов в попытке найти родителей.
— Я так думаю, что вы не знаете, где находятся родители или эта статуэтка бога-обезьяны? — тем же вечером спросил Пэйн у братьев.
— Без понятия, — сказал Эвери, надевая кожаную куртку. — Мне никто ничего не говорил. Если честно, по мне все это звучит несколько рискованно. Мы не должны помогать тебе искать эту статуэтку, потому что ты самый старший? Но почему?
— По какому-то архаичному средневековому закону, которому, без сомнения, приблизительно, несколько сотен лет, — проворчал Пэйн. — Все виды тогдашних соглашений работали согласно устаревшим законам.
— Хорошо, не хочу быть грубым, но если мы не можем тебе помочь найти эту статуэтку, полагаю, что я могу уйти.
— Ничего подобного, — сказал Пэйн, останавливая брата. — Ты и Дэн поедете в Лэшмонское Аббатство на Гебридских островах и попросите аббата о доступе к его очень редкому собранию манускриптов шестнадцатого столетия. Там вы обыщете рукописи в поисках ссылки на эту проклятую статуэтку.
— Я? Почему я? — второй из младших братьев Пэйна отвлекся от вечерней газеты. — Почему ты не можешь поехать? Я думал, что этот демон сказал, что никто из нас не должен искать статуэтку.
— Вы не будете ее искать. Я просто хочу побольше о ней узнать: откуда она происходит, какова ее история, какая она на вид. Ты — единственный кроме меня, кто знает латынь. Эвери может использовать свое обаяние, чтобы получить доступ к рукописям, а ты сможешь перевести их.