— Дентон был прекрасным человеком, Элайн. Руководил крупным хеджевым фондом, делал огромные деньги, но большую часть неизменно отдавал на благотворительность. Для оргкомитета Лондонской олимпиады Маршалл был абсолютно незаменим. Многие считают, что без его усилий мы нипочем не выиграли бы у Парижа тендер на проведение Игр. Милейший человек, который ничуть не гордился своими заслугами. С Дентоном моя мать вспомнила, что такое счастье.
— Не думала, что это возможно, — не удержалась Элайн.
— Да и я тоже, и сама Аманда не думала. А вот у него получилось. До сегодняшнего дня я считал, что у Дентона Маршалла вообще нет врагов.
Поттерсфилд показала на кровавый олимпийский символ.
— Может, это больше связано с Играми, чем с его персоной.
Найт долго смотрел на голову покойного.
— Возможно. Или это попытка сбить нас со следа. Обезглавливание легко истолковать как действие, совершенное в состоянии аффекта. Аффект же почти всегда обусловлен личными мотивами.
— То есть, по-твоему, это месть? — спросила Поттерсфилд.
Найт пожал плечами:
— Или политическое заявление, или выходка сумасшедшего, или все вместе, не знаю.
— А где находилась твоя мать вчера между одиннадцатью и половиной первого? — вдруг спросила Поттерсфилд.
Найт дико посмотрел на нее.
— Аманда любила Дентона!
— Отвергнутая любовь — серьезный мотив для мести, — заметила Поттерсфилд.
— Не было никакой отвергнутой любви! — взорвался Найт. — Я бы знал. И потом, ты же видела мою мать, она ростом сто пятьдесят пять и весит едва пятьдесят килограммов, а в Дентоне было под сто! У нее не хватило бы ни сил, ни духу отрезать ему голову! И причин не было.
— Выходит, ты не знаешь, где вчера была Аманда.
— Узнаю — позвоню. Мне еще предстоит ей сообщить.
— Могу сообщить я, если это поможет.
— Нет, я сам. — Найт в последний раз взглянул на голову. Отчего-то ему не давал покоя вопрос, почему рот так странно искривлен, словно покойник собирается что-то выплюнуть.
Вынув из кармана ручку-фонарик, Найт обошел олимпийские кольца и посветил между губ Дентона Маршалла. Там что-то тускло поблескивало. Найт полез за пинцетом, который всегда носил с собой на случай, если понадобится что-то поднять, не прикасаясь.
Стараясь не смотреть в глаза мертвого жениха своей матери, он просунул пинцет между губами мертвеца.
— Питер, нельзя! — возмутилась Поттерсфилд. — Ты…
Но Найт уже поворачивал в воздухе пинцет с зажатой старой бронзовой монетой, извлеченной изо рта покойника.
— Новая теория, — сказал он. — Убийство из-за денег.
ГЛАВА 5
Через несколько дней после того как меня побили камнями, я очнулся в больнице с трещиной в черепе и тошнотворным ощущением, что меня странным образом перемонтировали, сделав еще более чуждым всему окружающему.
Я помнил и нападение, и нападавших, но когда полицейские пришли опрашивать меня о случившемся, я сказал, что не знаю. Дескать, помню, как вошел в здание, а больше ничего, и расспросы скоро прекратились.
Поправлялся я медленно. На затылке остался звездчатый шрам, похожий на краба. Отросшие волосы скрыли его, а я уже лелеял темную фантазию, которая стала моей первой одержимостью.
Через две недели я вернулся в дом маленьких монстров и отца Боба. Даже они заметили перемену: я уже не был дикарем. Я улыбался и притворялся счастливым. Я прилежно учился и развивал свое тело.
Отец Боб решил, что я нашел Бога.
Но вам я признаюсь, что делал все это потому, что наконец впустил в себя ненависть. Я поглаживал похожий на краба шрам на затылке и думал о своем первом эмоциональном союзнике в достижении всего, что мне хотелось иметь или осуществить. Вооруженный темным сердцем, я жаждал явить свое превосходство, и хотя на людях притворялся исправившимся, счастливым, примерным мальчиком, но не забыл, что меня побили камнями и какие бури это породило в моей голове.
В четырнадцать лет я начал тайную охоту на чудовищ, пробивших мне голову. В конце концов я нашел их — они продавали дешевые пакетики с метамфетамином на углу за двенадцать кварталов от дома, где я жил с отцом Бобом и маленькими монстрами.
Я следил за этой парочкой, пока мне не исполнилось шестнадцать. К тому времени я сильно вырос и окреп.
До того как прийти к Иисусу, отец Боб был слесарем-арматурщиком. В шестую годовщину избиения камнями я взял один из его тяжелых молотков, старый рабочий комбинезон и незаметно вышел на улицу поздно вечером, когда все думали, что я занимаюсь.
В комбинезоне, с кувалдой, лежащей в старом школьном ранце, подобранном в мусорном контейнере, я подошел к чудовищам, которые избили меня. Шесть лет употребления наркотиков и моя эволюция стерли меня с берегов их памяти.
Пообещав денег, я заманил чудовищ на пустую парковку и превратил их мозги в кровавую кашу.
ГЛАВА 6
Вскоре после того как инспектор Поттерсфилд отдала приказ уложить останки сэра Маршалла в мешки, Найт вышел на улицу, охваченный куда большим ужасом, чем час назад.
Он подлез под полицейской лентой, обогнул толпу гиен с Флит-стрит и зашагал по Лайелл-Мьюз, ломая голову над тем, как сказать матери о Дентоне. Найт понимал, что выбора нет и тянуть не стоит, иначе мать, не дай Бог, узнает от кого-то другого. Больше всего он боялся, как бы она не осталась наедине с мыслью, что счастье, которого почти дождалась…
— Найт! — раздался голос впереди. — Это ты?
Найт поднял голову. Высокий, спортивного вида мужчина лет сорока пяти в прекрасном итальянском костюме спешил ему навстречу. Румяное лицо здоровяка под густой, с сильной проседью, шевелюрой было искажено страданием.
За последние полтора года Найт дважды встречал Майкла Лансера, которого все называли Майком, в лондонском отделении «Прайвит»: агентство привлекли к обеспечению безопасности на время Олимпиады. Но он много слышал о Майке Лансере.
Двукратный чемпион мира по декатлону в 80-е и 90-е, Лансер был членом Королевской гвардии и мог тренироваться с утра до вечера. На Олимпиаде в Барселоне в 1992 году после первого дня соревнований он вел в декатлоне, но на второй день сказались жара и влажность, и в результате Майк оказался лишь в первой десятке.
Став мотивационным оратором и консультантом по безопасности, Лансер часто работал с «Прайвит Интернэшнл» в крупных проектах. Он тоже входил в ЛОКОГ, организационный комитет Лондонской олимпиады, — отвечал за безопасность.
— Неужели это правда? — ужаснулся Лансер. — Дентон мертв?
— Боюсь, что да, Майк.
Глаза Лансера увлажнились слезами.
— Кто же это сделал? Зачем?
— Похоже, кто-то сильно не любит Олимпийские игры… — И Найт коротко рассказал, как был убит Маршалл, упомянув и о кровавом кресте.
— Когда это произошло? — спросил ошеломленный Лансер.
— Незадолго до полуночи.
Лансер покачал головой:
— Получается, я видел его всего за два часа до смерти. Маршалл уходил с торжественного вечера в музее Тейт с… — Он осекся и посмотрел на Найта.
— Моей матерью, — закончил за него Найт. — Они были помолвлены.
— Да, мне говорили, что вы с ней близкие родственники, — сказал Лансер. — Питер, мне очень жаль, ну уж так жаль… Аманда знает?
— Вот, иду ей сообщать.
— Не хотел бы я быть на твоем месте. — Лансер окинул взглядом полицейский кордон. — Это что, репортеры?
— Целая стая, и все время подходят новые.
Лансер вновь покачал головой:
— При всем уважении и любви к Дентону, только этого нам не хватало к завтрашней церемонии открытия. Разнесут сенсацию на весь мир, черт бы все побрал.
— Этому ты помешать не сможешь, — заметил Найт. — Но я, пожалуй, подумаю о том, чтобы усилить охрану членов оргкомитета.
Лансер сделал губами «пф», но все же кивнул:
— Ты прав. Поеду обратно в офис. Маркус захочет услышать об этом сам.
Маркус Моррис, политик, снявший свою кандидатуру на последних выборах, был председателем Лондонского оргкомитета.