Хэйдон сам удивился своей попытке добиться от нее доверия. С ней что-то происходило. И это «что-то» причиняло ей боль.
— Я не хотел тебя обижать, — мягко сказал он.
— Ты меня не обидел. — Голос у нее задрожал.
Хэйдон попытался настроиться на холодное безразличие, но не смог. Его переполняло сочувствие к этой женщине, которой он намеревался преподать урок.
— Не верится, что ты принадлежишь к тому типу женщин, которые предпочитают любоваться звездами в одиночестве, — сухо заметил он.
Она потупилась. Это порадовало Хэйдона: раз смущается, значит, он ей небезразличен.
— Я принадлежу к тому типу женщин, — твердо возразила Кэти, — которые не выносят слепого обожания и которых раздражает, когда мужчина следует за ними повсюду, придерживая за ручку.
Это почему-то разозлило Хэйдона.
— Таких мужчин не бывает. Но я верю, что ты этого не выносишь.
— Хватит ухмыляться, — отрезала Кэти.
Она видела насквозь все его попытки начать откровенный разговор.
— Я не ухмыляюсь. Я полагаю, что ты очень умная женщина. И очень привлекательная.
«Ну вот, — подумала Кэти, — начал рассыпаться в комплиментах. Убить его мало, да не достанешь».
— Зачем ты все это говоришь? — искренне недоумевала Кэти. — Чего добиваешься?
— Такая чудесная ночь, а ты совсем одна… Нелегко, наверное, было отделаться от приятеля.
Кэти возмущенно фыркнула, но он продолжал говорить:
— Ты, судя по всему, довольна жизнью. У тебя есть любимое занятие, любимая работа, тебе никто не нужен… И даже если кто-то захочет тебе помочь, ты отвергнешь его, потому что никому не доверяешь. Потому что боишься доверять людям. Я не знаю, какой подонок так сильно разобидел тебя в прошлом, но пора бы тебе понять, что мужчины не все сволочи. Среди нас попадаются и порядочные люди. И мы вовсе не помешаны на сексе, как ты, наверное, полагаешь.
Кэти онемела. Сначала она думала, что он разговаривает с ней только потому, что поблизости больше никого нет, но потом… Он говорил с горечью, будто его так же, как и ее, мучили воспоминания. Он говорил с ней, как с близким человеком. Возмутительно!
Она выступила вперед из тени и оказалась нос к носу с Врагом.
— Как ты смеешь так со мной говорить!
Он был так близко, что отчетливо виднелись даже маленькие морщинки у него под глазами.
— Только не уверяй меня, что я не прав. Дескать, ты другая и не считаешь всех мужчин свиньями.
— Я вообще не собираюсь с тобой разговаривать, — яростно прошипела Кэти.
— И не надо, — сардонически усмехнулся он. — Хотя слушать тебя — сплошное удовольствие.
— Слушать меня? — отпрянула Кэти.
— Ты ведь художник, так? Тебе нужна студия. Ты думаешь, что твой сосед может пригодиться, но считаешь его полным идиотом, не разбирающимся в искусстве. Конечно, сама ты обладаешь безупречным вкусом. Остальным до тебя далеко!
Кэти остыла. Значит, он слышал каждое слово из разговора в бистро. Значит, это его задело.
— Я не то имела в виду… — начала оправдываться она.
— Я прекрасно понял, что ты имела в виду, а потом ты решила, что твой приятель может тебе помешать, и выгнала его.
— Ты ошибаешься. — Кэти покачала головой. — Ты все…
Он не дослушал ее.
— Будь осторожна. Когда ты выставляешь пару картин — это одно, но когда собираешься соблазнить хозяина галереи ради того, чтобы он устроил тебе персональную выставку, — это совсем другое. Уж поверь мне: к добру такая затея не приведет.
Кэти была настолько ошеломлена, что едва не свалилась вниз с балкона. Ей даже пришлось ухватиться обеими руками за перила.
— Свои советы можешь оставить при себе, — сказала она. — Меня не интересуют ни Саймон Джонас, ни твой хозяин, ни ты сам!
Хэйдон нервно усмехнулся.
— Знаешь, — продолжала Кэти, — я никогда не встречала человека с такой извращенной фантазией. Понятия не имею, по какой причине ты сделал такие выводы о моих намерениях, к тому же это меня мало волнует. Лучше бы занялся своими обязанностями, а то садовник из тебя никудышный. И в охранники ты не очень годишься.
— Что? — изумился Хэйдон.
— Если бы я действительно была взломщицей, — фыркнула Кэти, — меня бы сейчас здесь не было. Я бы испарилась вместе со всеми ценностями, которые есть в доме, а ты бы и знать не знал.
Последовала долгая пауза. Хэйдону очень не хотелось признавать ее правоту. Она резко развернулась и с чувством глубокого морального удовлетворения пошла к окну, а потом вдруг обернулась и посмотрела на ошеломленного Хэйдона.
— На твоем месте я бы давно сменила профессию. Ты в ней полная бездарь.
Когда Хэйдон вошел в свой офис, он готов был кого-нибудь убить. Его лицо пылало яростью, посему секретарша справедливо предположила, что встреча прошла не совсем удачно. Вздохнув, она подумала о том, что, раз шеф в таком дурном расположении духа, ей придется худо.
— Я хочу, чтобы ты достала мне номер телефона одного человека, Хедер, — отрывисто объявил он.
Хедер снова вздохнула и с участием поглядела на шефа. Она была его личным секретарем в течение десяти лет и знала, что срывается он очень редко. Значит, на это есть причина.
— Да, сэр?
— Мне нужен человек, которого зовут Саймон, фамилии я не помню. Он снимал студию в галерее искусств Элдерфлауэра. Насколько я знаю, сейчас он преподает в колледже. Я хочу с ним побеседовать. Договорись с ним о встрече.
— Хорошо, сэр. Вы хотели бы поговорить с кем-нибудь еще?
— Нет, нет, — нетерпеливо ответил он. — Больше ни с кем.
— Я постараюсь найти нужный вам номер как можно скорее, но это займет время.
— Ладно. Я пока могу позвонить Карле, — без энтузиазма в голосе произнес Хэйдон. — Мне нужно с ней поговорить.
— Да, — согласилась Хедер и покинула кабинет шефа.
Он дозвонился Карле. Разумеется, она была не в восторге от сообщения, которое он оставил у нее на автоответчике.
— Кто сказал тебе, что я хочу продать свою долю в «Тримэйн»? — недовольно спросила она.
— Твой покупатель проговорился, — сухо ответил Хэйдон. — Было нетрудно догадаться, что он хвастается не просто так.
— Не думай, что ты умнее всех, — злобно проговорила Карла. — Быстро соображать и я умею.
В любой другой день Хэйдон, проглотив оскорбление, попытался бы найти компромиссное решение, но сейчас он был взбешен, как никогда. Карла раздражала его. Его раздражало все.
— Почитай договор, — не церемонясь, объявил он. — Правила для всех едины.
— Что? — Карла заскрипела зубами.
— «Тримэйн» не просто компания, Карла. Это тебе не фабрика по производству туалетной бумаги. Если ты продаешь свою долю без согласия других акционеров, она теряет всякую цену. Покупатель ничего не сможет сделать с этими акциями: ни продать, ни пустить в оборот —