– Мужчины и корабль! – Согнувшись пополам, с шумом втягивая воздух, она опустилась на землю и притянула к бедрам забрызганные грязью голени. Никто не откликнулся. – Кэмми!
Никакого ответа.
В их хижине, устроенной на высокой опоре – старом банановом дереве, было тихо. Хоть бы Кэмми оказалась там! Сколько можно говорить, чтобы она оставалась в лагере, а не бродила по джунглям. Кэмми должна бы помнить эти наказы, если только ее разум не начал отказывать с головокружительной скоростью.
Бросившись к лестнице, захватывая сразу по две бамбуковые перекладины, Тори поспешила к двери, откинула занавеску, сделанную из старого паруса, и заглянула внутрь. Пусто. Она снова оглядела хижину, словно засомневавшись, не подводит ли ее зрение. Что, если на этот раз Кэмми успела дойти до пляжа?
К их маленькому клочку земли на уступе горы вели две тропы совсем дикая, другая более заметная. По первой Тори только что бежала, поэтому она отправилась по второй и на полпути обнаружила Кэмми, которая сидела, прислонившись спиной к дереву, часто и прерывисто дыша. Лицо ее казалось восковым, потрескавшиеся губы были плотно сжаты.
Тори потеребила ее за плечо, и через несколько секунд Кэмми, открыв глаза, стала щуриться от яркого света.
– Где твоя шляпа? Ты что, была на солнце?
Тори почувствовала облегчение, словно тело ее обдало прохладным бризом. Когда Кэмми ворчит, это гораздо лучше, чем когда Кэмми спит как убитая.
– Мыслимое ли это дело, Тори, с твоей-то нежной кожей... – Кэмми вдруг запнулась, увидев ее кровоточащую ногу и намокшую разодранную юбку. – Что произошло?
– Там корабль и мужчины. За мной гнался один великан. После того как он набросился на меня и порвал мою одежду, я потеряла свою шляпу.
Кэмми одарила Викторию улыбкой, почти не затронувшей ее отрешенных ореховых глаз.
– Теперь мы можем не слишком сильно заботиться о цвете нашего лица, не так ли? – рассеянно сказала она.
Рассеянно. Это слово наилучшим образом характеризовало теперешнюю Кэмми. Раньше это была бодрая женщина, источавшая такую же энергию, как и ее огненно-рыжие волосы, да к тому же обладающая ясным, живым умом. Сейчас она, казалось, окончательно пала духом, и яркий ум ее померк как изнутри, так и во внешних проявлениях, утратив свои отличительные признаки.
Тори мысленно досчитала до пяти: когда Кэмми смотрела на нее таким отсутствующим взглядом, у нее временами появлялось желание встряхнуть ее.
– Ты слышала, что я сказала? Мы здесь не одни.
Она чуть не решила, что Кэмми не осознает происходящего, но та неожиданно спросила:
– Как они выглядели?
– У того, который бежал за мной, были самые холодные глаза, какие я когда-либо видела. Чтобы остановить его, я была вынуждена столкнуть его в овраг.
– В овраг? – повторила Кэмми. – О, как бы я хотела это видеть!
Свежее воспоминание заставило Тори нахмуриться.
– Правильно говорят: чем ты крупнее, тем тяжелее тебе падать. – Она покачала головой. – Остальные, думаю, скрывались где-то в чаще.
– Матросы, прочесывающие заросли. – Кэмми содрогнулась. – История повторяется...
Обе замерли, когда птицы поблизости внезапно умолкли.
– Нужно идти в лагерь, – прошептала Тори.
– Я не хочу тебя задерживать. – Кэмми кивнула. – Ты иди, а я потихоньку пойду за тобой.
– Ну конечно, так я и послушалась. – Тори подхватила Кэмми под мышки, помогая ей встать. Спустя несколько мучительно медленных мгновений они выбрались на тропу.
Когда в поле зрения показался лагерь, Тори оглядела их пристанище, пытаясь оценить его глазами постороннего. Если сюда сейчас явятся пришельцы, занятно будет посмотреть, как они пялятся на эту хижину, как обходят выложенную камнями яму для костра...