Вы обратились ко мне по поводу сильной утомляемости и головокружений, так это в Вашем положении достаточно распространенное явление. Попьете витаминчиков, немного измените распорядок дня, и состояние придет в норму. Конечно, учитывая ваш возраст, стоит повнимательнее отнестись к своему новому положению. В первую очередь бросить курить, это уж, милочка, непременно. Побольше гулять, особенно полезны пешие прогулки… Ну, в принципе, пока все. Придете в пятницу, с анализами в руках мы с Вами поговорим более конкретно и детально.
— Скажите, Лев Антонович, — я оправилась настолько, что смогла даже вспомнить имя доктора, — какой у меня срок?
Около шести недель. Может, чуть больше.
Аборт, насколько я знаю, делают до двенадцати недель?
Ну что же Вы, милочка? Радоваться же надо. А Вы сразу — аборт. — Всерьез расстроился Лев Антонович. — У Вас другие дети есть?
* * *
— Матерью побыть мне не пришлось. — Сухо ответила я. Говорить на эту тему было мучительно. — К сожалению.
Ну вот! — Обрадовался он. — Судьба дает Вам последний шанс. Учтите, другого, да еще после аборта, Вы точно не дождетесь.
Я не замужем…
Тем более, — перебил меня врач. — Поверьте мне, нет ничего печальнее одинокой старости.
Вряд ли мне это грозит. При моей работе я порой мечтаю о покое и одиночестве, только редко скучать удается.
Ну, как знаете. — Печально подвел итог Лев Антонович. — Карьера тоже дело полезное. Сейчас допишу результаты осмотра и отпущу Вас на службу. Потерпите минуточку. — Не глядя на меня, он начал снова что то строчить в моей карточке. Потом закрыл ее и отложил на край стола. — Результаты анализов будут к пятнице. Заходите, когда время выкроите. А сейчас идите в двадцать второй кабинет, там у Вас кровь возьмут. Вот направление. Скажите там, пусть следующая заходит.
Из больницы я вышла спустя пятнадцать минут. Шаров, ожидавший меня в машине, крепко спал, даже не потрудившись откинуть сиденье.
Чем ты ночью занимаешься, Андрей? Стоит оставить тебя на пять минут, и ты немедленно впадаешь в спячку. Как хомяк, ей богу. — Я хлопнула дверкой сильнее обычного.
Какие то неприятности, Тамара Владимировна? — Парень, позевывая, взялся за ключ зажигания.
Не говори глупостей, Андрей. Давай ка быстренько в управление. Мы уже опоздали везде, где можно.
Бледная Вы какая то. Не завтракали что ли? — Заботливо поинтересовался Шаров, ловко маневрируя между машинами.
Ты не на меня, на дорогу смотри, — начала раздражаться я. — Я со своими проблемами как-нибудь сама разберусь.
Да я просто хотел предложить купить бутербродов по дороге, перекусить …
Тебя жена молодая не кормит что ли? Не спишь, не ешь… Так и загнуться недолго, Андрюш.
Мне Тамара Владимировна, ее будить жаль по утрам. В отпуске она, так чего подниматься то не свет, ни заря.
Ясно. Грязнов не звонил?
Звонил, сто раз уже. Там у них ЧП какое то. Ребенка похитили. Макс с ребятами уже выехали на место, Вас дожидаться не стали…
И чего же ты молчишь? Почему из тебя клещами вытягивать нужно? — Я злилась и ничего не могла с собой поделать. — Давай сразу туда. Грязнов адрес назвал?
Я не записал. Чернила в ручке кончились. — Начал оправдываться парень.
Знаешь, Шаров, смотрю я на тебя и удивляюсь, как может быть настолько наплевать на работу? По телефону ответить и то не можешь!
Брали бы трубку с собой, — пробурчал Андрей.
Я и машину сама водить умею, и по телефону отвечать. На фига ты мне сдался? Останови машину.
«Волга» замерла у тротуара.
Вылезай и чеши в управление пешком.
Вы что, Тамара Владимировна? — Растерялся Андрей. — Я же пошутил.
Зато я не шучу. Все равно от тебя никакой пользы нет. Иди, дела закрытые готовь к сдаче в архив. — Я понимала, что веду себя резко и, возможно, не совсем справедливо, но остановить раздражение не было сил.
Но Вас же Панченко вызывал… — Неуверенно напомнил Шаров.