В комнате воцарилось напряженное молчание. Бенджамин задумался, не находя ответа.
— Боюсь, мне нечего тебе возразить.
— Тогда тебе должно быть понятно, почему, осознав это, я на следующее же утро была охвачена… скажем так, сомнениями! Не знаю, как у вас, мужчин, а для женщины слишком важно знать, что она сможет вместе со своим избранником построить прочное и твердое будущее.
— Но как же ты при таких убеждениях вообще решилась на связь со мной?
— Не знаю, — Симона устало поднялась со стула. — Я до сих пор не нашла этому внятного объяснения… Но мне кажется, что лучше всего нам расстаться сейчас, когда ты понял, что никаких обременительных для тебя последствий не будет.
— Итак, ты не обвиняешь меня в том, что я сознательно соблазнил тебя?
— Не будем больше об этом… Сейчас я не могу без содрогания вспоминать, как предлагала тебе фотографировать манекенщиц для модного журнала… Ты хотя бы немного понимаешь мои чувства?
— Ну конечно, только не надо переживать по этому поводу! А что касается внезапности всего, что между нами произошло, то этому тоже есть объяснение: мы с открытой душой потянулись друг к другу. Поверь, я слишком взрослый, чтобы не различать, где кончается искренне влечение и начинается холодный расчет, охота на зверя. Никому бы не пожелал иметь такой печальный опыт.
Симона пожала плечами.
— Сочувствую, — хрипло сказала она, — и не хотела бы оказаться на твоем месте. Тем не менее, мои условия отношений с мужчинами остаются неизменными. Теперь мне понятно, что ты в принципе не желаешь иметь семью, тут мои предположения подтвердились. Ты беспокоился, что я могу забеременеть, теперь ты спокоен. Давай расстанемся по-хорошему.
— Ты предлагаешь расстаться?
— Да, и уезжай поскорей. Так ли сильно нуждаются в твоей заботе кейп-бретонские киты? И откуда у Антуана появилась столь странная идея? Во всяком случае, я всегда в курсе всех катастрофических событий, связанных с животными. Обычно Антуан все уши прожужжит! А тут…
— Я тоже начал задумываться над этим.
— Что ты хочешь сказать? — насторожилась Симона.
Бенджамин пожал плечами.
— Мы с Антуаном знакомы вот уже два года…
— Все это очень интересно, но что из этого следует?
— Два месяца назад мы случайно встретились с ним на конференции, и он вдруг начал уговаривать меня провести свой отпуск здесь, в Новой Шотландии. Он рисовал картины беззаботного мужского отдыха, завлекал меня кампанией в защиту горбатых китов, и я согласился. Так или иначе, мне хоть раз в год нужно развеяться, а Антуан — превосходный компаньон, между нами много общего. И все же…
— Что «все же»? Продолжай!
— Не понимаю, почему он не сказал ни слова о том, что у него есть незамужняя сестра?..
— Может быть, от забывчивости? Ты же знаешь Антуана, — начала нервничать Симона.
— Все так, но он не мог не понимать, что, узнав о твоем существовании, я почти наверняка откажусь.
Впервые за все время знакомства Симона видела смущенного и путающегося в словах Бенджамина Рока.
— Ты хочешь сказать, что Антуан решил… — Она остановилась и вдруг задохнулась от страшной догадки. — Нет, не может быть, он не такой! Иначе говоря, выходит, что он намеренно решил заняться сводничеством? Но, насколько я знаю своего брата, такое ему и в голову не могло прийти!
— Ты так уверена? — скептически спросил Бен. — Ну хорошо, для меня это тоже оказалось сюрпризом! Но, позвонив этим вечером, он сам признался, что хотел найти для тебя настоящего мужчину. Насколько понимаю, я показался ему настоящим мужчиной, как ни смешно это звучит из моих уст…
Симона в ужасе закрыла лицо руками.
— Говоря коротко, — медленно сказала она, — Антуан Шарне, мой брат, под ложным предлогом заманил тебя в наш дом, при этом сознательно не упомянул о существовании незамужней сестры, дабы не спугнуть… потенциального кандидата в женихи?!
— Увы, боюсь, все обстояло именно так, — развел руками Бенджамин. — Меня самого огорошила подобная мысль, но как еще иначе объяснить всю эту цепь случайностей и недомолвок?
Симона не знала куда себя деть от смущения. Это же унизительно! — думала она. Поступив таким образом, Антуан дал понять, что не верит в мои собственные силы и сомневается, что я способна устроить свою женскую судьбу.
— Боже, выходит, он был обеспокоен тем, что у меня до сих пор нет мужчины!
— Скорее, опасался, как бы ты снова не влюбилась в какого-нибудь непотребного типа, как это однажды с тобой уже произошло.
— Но почему?! — вспылила Симона. — Как он посмел? Это я беспокоилась за него, боялась, что он не найдет себе женщину, с которой мог бы создать нормальную семью, а он все это время тайком искал жениха для меня! Это просто сумасшедший дом какой-то!..
— Будем смотреть на вещи с юмором, — предложил Бен.
— С юмором! Черта с два! Но с чего это вдруг он так беспокоится обо мне? Я не просила его об этом, и вообще не давала какого-то особого повода для столь бесцеремонного вмешательства в мою личную жизнь!
— Возможно, разгадка заключается в Эллен Роджерс! — предположил Бен. — Ты не замечала, каким воодушевленным он был все эти последние месяцы? Скорее всего, твоему брату стало неловко за свое счастье, и сама мысль, что, женившись, он осиротит незамужнюю, самоотверженно преданную ему сестру, не давала ему покоя.
Симона застыла с открытым ртом.
— Послушай, — очнувшись, сказала она, — неужели все дело в том, что он решился жениться? Нет, это невозможно!
— Почему же? Любящий брат способен и не на такое, — со странной горечью в голосе парировал ее замечание Бенджамин.
— Тогда ответь мне, почему он выбрал именно тебя? — жестко спросила Симона.
— Наверное, ему показалось, что мы подходим друг другу, и после всего происшедшего можно сказать, что он, возможно, не так уж ошибался, — улыбнувшись, заметил Бен.
Симона растерянно потерла лоб.
— Я ничего не понимаю, — честно призналась она.
— Тем больше оснований у нас вернуться к тому, с чего мы начали… К нашему взаимному влечению, — напомнил он, поймав ее вопросительный взгляд.
— Ты снова про это…
Бенджамин расхохотался.
— Не вижу здесь ничего веселого, — огрызнулась Симона.
— Ты просто изумительная женщина, — сказал он, утирая выступившие слезы. — Твоему будущему мужу придется изрядно помучиться с тобой, но уж скучать ему точно не придется! Тебя невозможно понять! Да ты и сама себя вряд ли понимаешь.
— То есть? — холодно спросила она.
— Быть может, ты так ошеломлена своим поступком, что предпочла вообще не думать о нем, чтобы не принимать никакого решения?
Если бы ты знал! — с тоской подумала Симона. Взгляд ее упал на часы.
— Господи, уже три часа утра!
— Вот видишь! — с озорной ухмылкой сказал Бен. — Ты снова уходишь от разговора.
— Утром мне выходить на работу, а я не только не выспалась, но и чувствую себя такой разбитой, будто всю ночь таскала камни!
— Это совсем другое дело. Пойдем… — Бен встал. Симона уставилась на его протянутую руку.
— Куда? — растерянно спросила она.
— В постель.
— Но…
Бенджамин шутливо ухватил ее и силой поднял со стула.
— Сама же сказала, что не выспишься! Не успеешь оглянуться, как прозвонит будильник, и тебе нужно будет спешить на урок, а ты тянешь время, как какая-нибудь школьница. Когда начинаются у тебя занятия?
Симона опешила от его прикосновения и не сразу ответила.
— Ну… первое занятие в девять, — пробормотала она. — А тебе какое до этого дело?
— Я разбужу тебя без четверти восемь, будильник ты можешь и не услышать. А сейчас отправляйся спать и ни о чем не беспокойся.
— Ты в самом деле меня разбудишь? — недоверчиво спросила Симона.
— В самом деле. Только скажу напоследок еще кое-что. Ты спрашивала меня, почему я хожу за тобой как привязанный и не реагирую на твои выпады. Все очень просто. С первого же момента, как я увидел тебя, мне захотелось, чтобы ты отправилась со мной в Австралию. И за прошедшие дни желание это стало лишь сильнее.