Откуда-то из соседнего кресла доносился раскатистый храп не то Дэйна, не то Аарона. Мак едва не пропустил из-за него следующую фразу Бернарды.
- Слушай, Стив, а ты сам вообще не пьянеешь? Ты ведь тоже пил вчера будь здоров.
Лагерфельд смачно что-то жевал, желудок Чейзера едва не вывернулся из тела, пытаясь достичь соседнего помещения еще до того, как хозяин поднимется с лежанки.
- Пьянею. Только мой организм умеет входить в режим очистки от интоксикации. Я же нейрограф. Тебя, вон, за минуту на ноги поставил… сейчас и остальные подтянутся, сделаю из них бодрячков. У нас сегодня большие планы?
- Наполеоновские.
- Какие?
- Ну… очень большие.
- Тем более, пора всех будить.
- Ага. С меня хватит столицы. Как только все позавтракают, покатаю вас по миру.
Заслышав приближающиеся шаги, Мак наконец разлепил глаза; тот, кто храпел справа – а им все-таки оказался Дэйн, – тоже затих, предчувствуя не то скорую тряску за плечо, не то бодрящую инъекцию в пятую точку.
- Доброе утро всем! Алло! Кто еще не проснулся, просыпаемся и встаем! В очередь за таблеточками от жадности, за пилюльками для очистки тела и мозгов, за тонизирующим массажем шеи!...
Эльконто, не открывая глаз, раздраженно почмокал губами.
- Иди сюда, рыжий, сядь на мой ботинок, я тебе такой массаж сделаю…
- А Дэйн, который вчера путался с геем, приняв его за девушку, подлежит дополнительному осмотру…
- Что?!
Для того, кто еще минуту назад видел сладкий сон, снайпер поразительно быстро принял вертикальное положение и увидел давящегося в кулак от смеха доктора.
- Да что ж ты за изверг-то!!! Даже проснуться нормально не даешь!
- А нормально – это как?
- Медленно…
- …и ласково? Ну, иди сюда, я тебя обниму. Утренний %№*# не обещаю, но через штаны пощупать могу…
- Ну, все! – Пошатывающийся Дэйн, напоминая выползшего из берлоги медведя, поднялся с разложенного кресла, в котором провел ночь, навел прицел красных глаз на Стива и всей тушей рванул вперед. – Сейчас ты у меня получишь, дохтур… За все твои шуточки… за все мои страдания…
Когда топот, звук сдвигаемого подошвами паласа и рык затих где-то за дверью, Аллертон наконец позволил себе рассмеяться в голос.
*****
Пятнадцать минут спустя - свежие, переодетые (да, на три минуты все-таки пришлось закинуть их к гостиную к Дэйну) и значительно пободревшие после выданных Лагерфельдом пилюль ядовито-красного цвета – мы все вместе завтракали и занимались обсуждением планов на день.
- Я за архитектуру!
- А я бы на водопад посмотрел…
- А что за колесо обозрения, о котором ты говоришь? Высокое?
- Так, господа, надо решить, с посещения чего мы начнем....
В ход шли булочки с джемом, тосты, блины, пирожки и даже шоколадные конфеты – пригодилось абсолютно все, что находилось на столе. Конвейер из голодных ртов был готов перемолоть все, вплоть до ножек стола. Сыр, ветчина, бекон, вареные яйца – все, что входило в состав готовых завтраков, умялось на считанные минуты…. В том кафе, где этим утром готовили заказ «to go», пришлось соврать, что ко мне приехали дальние родственники. Голодные и все разом.
Парень на кассе посмеялся.
- Решено! – Я подняла глаза и оглядела своих «туристов». В светлой просторной комнате, куда через окна светило яркое весеннее солнышко, а кофейный аромат пропитал и диваны и подушки, продолжали голосить на разные лады. - Сегодня мы ухватим столько, сколько сможем. Все поели?
Великая Китайская стена.
Шэньян, Ляонин. Девять утра местного времени.
Здесь царил дух навсегда застывшего времени.
Мощь, питающая кладку из-под земли, широкие каменные ступени, бесконечная череда бойниц, простирающихся до самой башни, стоящей в отдалении на горизонте. Здесь чередовалась энергия поколений, пробиваясь сквозь зыбкую ширму настоявшего, доносились голоса тех, кто много столетий назад канул в историю, их слова вплетались в потоки воздуха, чтобы позже быть услышанными теми, кто придет после. Здесь, рассеявшись, словно туман над долиной, стоял Дух Силы, той самой – древней, могучей и неодолимой, что сделала это архитектурное сооружение столь уникальным в своей неприступности.
То была Стена.
Здесь тишина состояла из неслышных завываний ветра, долетевшего с холмов и запутавшегося в терракотовой глине, отдаленного щебета птиц, живущих в соседствующем с молчаливым хребтом лесу, и редком постукивании перекатывающихся камушков, задетых неосторожной подошвой туристического ботинка.
«Не тревожь…» - будто бы говорила замершая змеиная спина, изгибаясь по холмам до самого горизонта – спина спящей эпохи, символ нерушимости. – «Не видишь?... Тихо… Хорошо… Замри и прислушайся…»
Казалось, стоило замереть и утонешь.
Скелет мифического китайского дракона – вот на чем стояли мои подошвы. Шепот щебня, застывший взгляд пустых бойниц, лапы, вросшие в землю…
Мужчины, стоявшие позади, молчали. Здесь настроение задавали не посетители, его задавала окружающая природа и величавая монументальность бытия.
Осторожно дотрагивался до лба ветерок, шевелил волосы, неслышно спрашивал: «Красиво, да?»
Красиво.
- Мда.... – только и произнес Аарон Канн, медленно оглядывая окрестности. – Не знаю, что за история у этой нации, но воевать и строить они умеют.
Водопад Игуасу. Южная Америка.
Мисьонес. Полночь.
Ливень колотил по курткам отбойными молотками; грохотало повсюду: из туч, извергающих молнии каждые двадцать секунд, и от воды, стекающей вниз по камням со скоростью сорвавшегося в бездонную пропасть локомотива.
Двести сорок потоков, одновременно сливающие воды в бурлящую воронку, отвесный обрыв, на который мы попали благодаря мне, и кромешная темнота вокруг. Если бы не вспышки молний, казалось бы, мы в аду – сыром, громыхающем непонятно чем, завешенном моросью аду.
- Твою мать! Скользко-то как! И вся одежда насквозь…
- Блин… ни тента, ни зонта! Ди! Это что за место такое?!
- Ох, тут лететь! – Мужской силуэт отшатнулся от обрыва.
Я хохотала.
Джунгли. Ночь. Рядом один из самых высоких водопадов мира, который почти не видно, и ливень, хлещущий, как из ведра. Вот тебе и снова издержки работы телепортером. Кто-то просто забыл посмотреть карту часовых поясов.
- Сейчас… сейчас унесу! – прокричала я в ответ. – Я думала, тут как на Ниагарском: подсветка, лодочки и все прочее… Точно не хотите задержаться? В джунглях еще и живности ночью полно - повеселимся…
Баал уже приклеился к моим холодным пальцам. За ним в рядок собрались и остальные, приготовились линять из грохочущей сырой полночи.
- У-у-у… какие цацы! – Выпученные глаза спецотряда во вспышках рвущихся над головой молний заставляли меня покатываться со смеху. – Окей, все полюбовались водопадом? Даем деру?
Никогда я еще не слышала более слаженного положительного ответа.
Сорок минут спустя, уже переставшие трястись, сухие, переодевшиеся в гостиной у Дэйна, но все еще ошалевшие от случившегося, мы пили кофе в одной из теплых кофеен Санкт-Петербурга.
Развернув на столе географическую карту, я ткнула пальцем на границу Бразилии и Аргентины.
- Вот сюда я вас закинула. Видите, это другой континент? У нас разные временные зоны. А дальше мы хотим попасть вот сюда… - Мой палец переместился на остров британского государства и постучал по точке с названием «Лондон». – Только нам сначала придется немного походить по северной столице России, иначе снова заявимся еще до рассвета.
Глядя на озадаченно изучающие карту лица коллег, я покачала головой.
- Сложно, когда у вас круглая планета, а не куча наслоений в виде Уровней, да?
- Ничего, тем интереснее. – Взъерошенный Лагерфельд, судя по всему, вообще никогда не унывал.
Не столь оптимистично настроенный Канн отхлебнул кофе, оперся плечом на деревянную стену и спросил:
- А нет ли места, где можно погреть кости до этого твоего Лондона? Где не сыро, не темно и светит солнце?