Майкл Муркок
Через Край
Окаймленное медью кровавое солнце опускалось к линии горизонта, и длинные черные тени ложились на странных очертаний корабль, звавшийся «Силела Ли».
Две жрицы Ксиомбарг в причудливых одеяниях и сияющих бронзовых венцах стояли у борта, вглядываясь в даль и прислушиваясь к отдаленному голодному реву, с божественным восторгом приветствовавшему наступающую тьму. Жрицы запели вечерние молитвы, и словно огромная тень женщины — именно такой облик предпочитало их божество — встала над небосклоном. Они уже завершали обряд, когда из пассажирских кают под палубой вышли двое мужчин. Один невысокий, с ярко-рыжей шевелюрой, был румян, с большими голубыми глазами и широким улыбчивым ртом. На нем была толстая стеганая куртка и бриджи из оленьей кожи, заправленные в мягкие сапожки. Его высокий спутник одевался в черный шелк и черную кожу. Волосы его были молочного цвета, а кожа — бледной, как тончайшее выбеленное полотно. Удлиненная голова с заостренными ушами и чуть скошенными бровями была так же примечательна, как и внимательные рубиновые глаза. Оба были безоружны. Женщины, опустив руки, завершили ритуал и, обернувшись, с удивлением увидели вежливо кланяющихся мужчин. Жрицы ответили на приветствие и спустились вниз, к себе в каюту. Мужчины заняли оставленное ими место у борта «Силелы Ли». Солнце уже наполовину погрузилось в воду, и его лучи проложили на воде красную дорожку.
Высокий мужчина был хорошо известен и на Севере, и на Западе. Элрик, которого кое-кто именовал Братоубийцей, бывший император Мелнибонэ, до недавнего времени одной из могущественнейших стран мира. Коротышку звали Мунглам, родом он был из Элвера — страны на так называемом Неизведанном Востоке. Они уже немало путешествовали вместе и вместе пережили несколько приключений. Совсем недавно они побывали в Нассеа-Тикри, где к ним по своим, достаточно непростым, причинам присоединились еще двое, хотя в этот вечер те предпочли остаться внизу.
Мунглам ухмыльнулся вслед спустившимся по трапу жрицам:
— Служительницы Ксиомбарг в этих местах выглядят посимпатичнее. Я начинаю жалеть о решении, принятом в той таверне.
Его друг ответил слабой улыбкой:
— Я слишком тесно связан с собратом Ксиомбарг, владыкой Хаоса, чтобы стремиться к новым связям с повелителями Энтропии. К тому же, насколько я разбираюсь в их верованиях, они вроде бы отдаются лишь своей покровительнице и друг другу.
— А-а-а! — Мунглам разочарованно отвел взгляд. — Элрик, дружище, иногда мне бы хотелось, чтобы ты не так щедро делился со мной своими познаниями.
— Поверь, я делюсь очень немногим.
Альбинос опустил взгляд к плещущим о борт волнам. Солнце уже почти скрылось, но отдаленный рев звучал громко, словно торжествуя победу. А потом солнце исчезло совсем, оставив корабль в золотисто-серых сумерках. Вдруг налетел сильный порыв ветра, задул, наполнил огромные синие паруса, и гребцы внизу, подняв длинные весла, втянули их внутрь корабля. Путешественники услышали стук дерева по дереву, лязг металла о металл: против обыкновения, гребные люки плотно закрывались.
Тогда они неохотно покинули палубу и спустились по трапу к своим каютам. Им навстречу попался первый помощник капитана Гатан. Он вежливо отдал честь:
— Проверьте, не проникает ли вода в ваши каюты, господа. Мы пройдем за Край часа через два после восхода луны. Утром, когда можно будет раздраить люки, ударят в гонг.
— Если еще будем живы, — жизнерадостно проворчал Мунглам.
Помощник ухмыльнулся в ответ:
— Вот именно! Доброй ночи, господа. Если повезет, проснетесь уже в Верхнем мире.
Пожелав обоим доброй ночи, Элрик прошел к себе. Сверху неслись тяжелые удары и звон втягивающихся цепей: все клюзы закупоривали от воды.
Его каюта была залита густым оранжевым светом фонаря, свисавшего с низкого потолка. Под светильником, хмурясь над маленьким свитком, сидела молодая женщина. Она подняла голову и улыбнулась вошедшему альбиносу. Эта изумительная черноволосая красавица была Навхадуар, принцесса Уйта, сейчас именовавшая себя просто Навхой. Ее большие темные глаза отражали свет, губы приоткрылись в понимающей усмешке.
— Итак, Элрик, мы достигли точки, откуда нет возврата?
— Кажется, так.
Элрик, расстегивая на ходу рубаху, направился к широкой койке, устланной перинами и мехами.
— Пожалуй, стоит поспать, пока не стало по-настоящему шумно. Думать о возвращении в Уйт тебе уже поздно.
Она пожала плечами, вкладывая свиток в трубку футляра:
— Я ни за что не отказалась бы от столь поучительного опыта, мой принц. Ведь я, пока ты не убедил меня в обратном, разделяла общее заблуждение, будто наш мир имеет форму блюда. Я была уверена, что все иные описания просто сказки для глупцов.
— А хорошо, что лишь немногие знают истину. Ведь реальность, несомненно, смутила бы их умы, — рассеянно, думая о другом, отозвался Элрик.
— Я, — заметила принцесса, — и сейчас в смятении.
— Истина вскоре откроется.
Он успел скинуть всю одежду, и его стройное мускулистое тело предстало во всей своей странной бледной красоте. Подняв кувшин, он налил в таз воды и неспешно умылся.
Она тоже принялась готовиться ко сну. С тех пор как она связала свою судьбу с Элриком, от скуки, с которой она успела примириться, не осталось и следа, и девушка понимала, что ей никогда скучать не придется. Элрика редкую ночь не будили кошмары, но, даже если альбинос оставит ее, она никогда не пожалеет, что знала и — как ей порой казалось — любила его. Он мог быть братоубийцей и предателем — ее нисколько не волновало, кто он и что ей может угрожать. Свет и тьма неразрывно смешались в этом странном создании. Он был лишь наполовину человеком, его предки правили миром прежде, чем ее раса возникла из первозданной грязи, его ужасный меч, завернутый сейчас в грубую ткань и кожу и запертый в рундуке, казалось, обладал собственным темным разумом. Она понимала, что следовало бы бояться и меча, и его хозяина, она не забыла еще ужаса, пережитого в лесах таинственного Сума, но любопытство подталкивало ее ближе познакомиться со свойствами меча и владевшего им угрюмого принца. Он предупреждал, чего от него можно ждать, и все же она ушла с ним, оставив в Нассеа-Тикри отца и сестру-близнеца, покинув все, что знала и любила.
Он уже уснул, а она, лежа рядом с его удивительно бледным, полным жизни телом, все вслушивалась в звуки, издаваемые кораблем и морем. Скрипело дерево, громче становился рев за горизонтом. Она чувствовала, как галеон, очевидно подхваченный течением, набирает скорость. Навха немного представляла себе, чего следует ожидать, но ей так хотелось разбудить и расспросить альбиноса! Тот спал спокойно, только тихо бормотал во сне, и она не решалась потревожить его. Но не было ли это спокойствие притворным?