– Не могут дружить мужчина и женщина, Оля! Не могут! – восклицала она каждый раз, как Геральд засиживался у Оли допоздна, а то и ночевать оставался на диванчике для гостей. – Это не есть норма!
– Он мне как брат, дурочка, – хмыкала снисходительно Оля и трепала Люську по ершистой макушке. – И это уже давно и навечно…
Но соседка упорно стояла на своем, а однажды и вовсе заявила, что Геральд тайно влюблен в Олю.
– Дура!!! – взревела тогда Оля и даже хотела выставить соседку вон. – Какая же ты дура, Люська!
– Ничего я не дура. Я не слепая. Я вижу, как он на тебя смотрит. Хочешь, расскажу?
Оля не захотела, и встречи свои с соседкой снизу сократила до минимума. Последний раз они встречались, дай бог памяти, почти три недели назад. Пили чай с тортом, который принесла Люська. И осторожно говорили о погоде, катаклизмах в природе, задерживающих выпадение декабрьского снега, и о новинках кинопроката. Тему взглядов Геральда Люська больше не затрагивала. Видимо, поняла, что себе дороже.
– Оль, чего молчишь? – повысил голос Геральд. – Что у тебя там в доме?
– В доме?! А в доме у меня голый Витя случился, дружище! Голый Витя и голая Валя в моей кровати! – вибрирующим от слез голосом проговорила Ольга. – На белье, которое ты мне привез из Испании, Гера!!!
Геральд смачно выматерился, надолго замолчал. А она все это время, пока он молчал, рыдала и приговаривала:
– Я же ему никогда, Гера… Даже в мыслях никогда… За что, Гера??? Что во мне не так??? У этой Вали синие ляжки!!! Ты можешь себе представить, что у нее вот такая жопа!!! – Она развела руки на метр, тут же спохватилась и вернула руку с телефоном к уху. – В ней сто двадцать килограммов жира, Герыч!!! Она рыхлая и страшная!!! Ее ляжки сизого цвета и трясутся!!!
– Прекрати, меня сейчас вырвет, – вдруг вставил он.
– А его не рвало, представляешь!!! – заорала она тонко и пронзительно. – Ему было очень даже с ней… Он… С утра я накормила его таким вкусным завтраком… Он…
– У него что, сегодня выходной? – вдруг перебил ее Геральд.
– Нет… – Она подумала немного и пожала плечами. – Вообще-то не знаю точно. Давно не слежу за его графиком.
– А ты? Ты раньше времени домой вернулась?
– Да нет же, нет! Все как всегда, в половине седьмого я пришла домой. А они в моей спальне!
– Наверное, уснули, – банально предположил сыщик Геральд Зотов.
И она, тут же представив картину любовных утех, сморивших любовников, разревелась в голос.
– Ладно, не реви. Скоро буду, – пообещал Геральд и отключился.
Явился он через час, и не один, а на пару с Люськой. У Геральда в руках пакет с выпивкой и закуской. У Люськи огромная картонная коробка, в которую она тут же принялась сгребать с ее постели белье, подушки, одеяло. Все молча, деловито, со скорбно поджатыми губами. Потом, не побоявшись надорваться, оттащила коробку к мусорным бакам. Вернулась и начала накрывать на стол. Гера тем временем сидел тихонечко на диване, позволяя Оле пачкать его фирменную вельветовую рубашку слезами и соплями.
– Все! Идите! – скомандовала Люська через полчаса. Глянула на Олю, осуждающе качнула головой и скомандовала: – Быстро умойся!
Оля умывалась долго. Ледяная вода не помогала остановить слезы, комок в горле тоже не проглатывался. Она плескала и плескала себе в лицо пригоршни холодной воды, ловила вспухшими губами ледяные струи. Бесполезно! Но потом вдруг замерзла. И горло начало саднить. Оля пустила теплой воды, набрала полную раковину и опустила туда голову. Помогло! Щеки порозовели, в глаза брызнула каплями, чтобы исчезла краснота. Волосы чуть посушила, причесала, сняла вымокшую кофточку, надела черную футболку, сушившуюся в ванной. И пошла на кухню.
– Ну, вот же! Милое дело! – похвалила ее соседка мягким голосом, значит, уже выжрала. – Присаживайся.
Оля села на свое любимое место – спиной к окну. Взяла из рук Геральда полную рюмку с водкой и выпила ее одним глотком. Закусила маринованным огурчиком. И еще выпила. И еще. Странно, не пьянела. Но приятно успокоилась.
– Что думаешь делать? – спросил Геральд, заметив в ней перемену.
– Простишь?! – хищно сузила черные глазищи Люська.
– Нет, конечно, с ума сошла, да? – отмахнулась от нее Оля и потянулась к пережаренным бифштексам. Люська совершенно не умела готовить, хорошо еще, что совсем не сожгла.
– А что? – Геральд смотрел на нее поплывшим взглядом – он заметно охмелел.
– Выгоню!
– А сейчас он где?
– Не знаю, – Оля пожала плечами. – Даже не помню, как они убрались. Кажется, была драка?
– Грохот жуткий. Я перепугалась. – Люська прилепила маленькую ладошку к груди. – Помчалась наверх, а они мне навстречу. Бегом! Я к тебе постучалась, а в квартире тихо. Я и давай Герасиму звонить.
– Молодец, – похвалил Гера и мягким ласкающим движением тронул ее за щеку. – А то бы ревела наша Оля до завтрашнего утра. И не понимала бы, как ей повезло.
– Мне??? Повезло??? – ахнула она и снова выпила. – Издеваешься???
– Нет. – Гера тяжело мотнул головой. – Я давно говорил тебе, что Витька засранец.
– Так ты знал?!
– Нет, конечно, – перепугался сразу друг. – Если бы знал, башку бы ему оторвал еще вчера! Просто предвидел, что все этим закончится.
– Но ведь никогда, Гера! Никогда ни малейшего повода… – начала было она утверждать и тут же осеклась.
– Что?! – выпалили ее гости, напружинив спины, плечи, шеи.
– А ведь было, ребята! Было однажды!
Ей вдруг вспомнилось прошлое лето, когда Витька с чего-то зачастил на их недостроенную дачу. Вернее, она была достроена, но с отделкой дело тормозилось. И Оля не любила там оставаться на ночь, днем – пожалуйста. Днем там было хорошо – деревья, трава, цветы, солнце. Озерцо в десяти метрах от их изгороди. Оля загорала, купалась, рвала цветы, составляли из них мудреные букеты, которые даже прагматик Гера находил прекрасными. Она готовила на походной газовой плитке, полоскала посуду и овощи в ведрах с родниковой водой. И ей это нравилось. Но ночевать она все же предпочитала дома. А вот благоверный вдруг начал там оставаться, и довольно часто. И однажды…
– Я как-то приехала в пятницу вечером, а его нет. Первый раз, кстати, собралась там переночевать! Звоню, а он докладывает, что ему выходные перенесли с субботы и воскресенья на следующие среду и четверг, – принялась она рассказывать. – И он, мол, не приедет, как обычно. Мы ведь обычно там с ним встречались. Ехать из разных районов, смысла не было время терять на то, чтобы пересаживаться в одну машину. Он в пятницу уезжал, я в субботу приезжала. Так вот, я побродила там, побродила, зашла в дом. Там, понятное дело, бардак. Я решила прибраться и…
– И??? – Голос у Люськи сделался сиплым-сиплым, совершенно на ее непохожим.
– И нашла брошку! Может, и не брошка, а заколка или пряжка от ремня. Черт ее знает! Хорошая штучка, скажу вам. Дорогая! И, как мне показалось, знакомая какая-то. Будто я ее где-то уже видела. Я к Витьке пристала потом. Он отшутился. Сказал, что на озере нашел, когда купался. Ему, мол, понравилась, он и забрал. Потом зашвырнул и забыл.
– И ты поверила? – совершенно осипла Люська, взгляд ее, плавающий от хмеля, медленно обошел Олину кухню. – И ты поверила?
– Пряжка от ремня – это не трусы, дорогая, – хмыкнула Оля с горечью. – Забросили и забыли.
– Кто забросил? – прицепился вдруг Гера.
– В смысле?
– Ты забросила или Витька?
– Господи! Ну какое это имеет значение?! Я не помню! Это было год назад. После этого у меня не было и тени сомнения! Ни разу!
– Это потому, что ты дура, дорогая моя, – кивнул с важным видом Гера.
– Почему это?
– Хочешь сказать, что он ни разу не задерживался на работе? Ни разу у него не было экстренных совещаний? Никогда работы в выходные дни?
– Были, конечно, но…
– Но?
– Но это же норма для всех, Гера! Нынешняя конкуренция требует полной служебной отдачи! Я своим подчиненным тоже устраиваю и уплотнение графиков, и поздние совещания, и… А, да если начать подозревать, то жизнь превратится в кошмар, – подвела она черту и снова выпила, хотя в голове поднялся невообразимый шум и все корчилось и кривлялось перед глазами.