А в сущности, Джордж сам не мог понять своего состояния. Эмоции рвали его душу на части.
И все из-за какого-то поцелуя!
Нет! Поцелуй этот был вовсе не каким-то. Впервые в жизни Джордж почувствовал неописуемый восторг, целуя не Маргарет.
С первым поцелуем, предназначавшимся Маргарет, в то время еще невесте, в его жизнь вошли уют, тепло и спокойствие. Он почувствовал тогда, будто обрел настоящий дом, настоящее счастье. Тот поцелуй навеки запечатлелся в его памяти. Перед ним словно раскрылись двери в сердце женщины. Женщины, которую с того самого момента он страстно полюбил.
Этот поцелуй был другим. Он не нес в себе радостного света беззаботной юности, как тот, что они знавали когда-то с Маргарет. Он говорил лишь о всепоглощающей, неудержимой страсти. Хотя длился считанные секунды.
Джордж прекрасно понимал, что Софи очень хочет этого поцелуя. И сопротивлялся, сколько мог. Когда же их губы соприкоснулись, он испытал настоящий шок, был просто ошеломлен, не понимая, что делать. Если бы лифт не остановился, если бы Софи не напомнила ему, что пора выходить, не исключено, что он и до сих пор так и стоял бы, потрясенный, в кабине.
— Кофе! — воскликнула Софи.
— Что? — непонимающе спросил Джордж, находясь в плену ностальгических мыслей. С ним творилось нечто небывалое!
Тряхнув головой, он постарался прийти в себя. Отражение в зеркале любезно показывало, что его внешний вид вполне соответствует тому, что творится у него внутри. Полы мятой рубашки свешивались поверх брюк. Галстук съехал набок. Взъерошенные волосы походили на воронье гнездо. Глаза блестели как-то неестественно ярко. А на губах… Его губы все еще ощущали тепло мягкого пухлого рта Софи.
Джордж поднял руку, поднес ее к губам и замер в таком положении, размышляя, что делать: то ли стереть волнующий, головокружительный след Софи, то ли, наоборот, сохранить и приумножить его?
Неожиданно охватившее душу желание насторожило Джорджа. Да, ему ужасно хотелось повторить этот поцелуй…
— Вы сказали кофе? — он покачал головой, тщетно пытаясь вернуть способность трезво мыслить. — Черт возьми, какой еще кофе?
— Мы же заказали в номер, — напомнила Софи. — С минуты на минуту его принесут. Думаю, нам следует встретить официантку в более достойном виде.
Она подошла ближе к зеркалу, расправила блузку, взяла с тумбочки расческу и стала приводить в порядок взлохмаченные волосы.
Джордж почувствовал сильный внутренний протест. В данный момент ему нужно было совсем другое — взрыв эмоций, потеря контроля над собственными действиями, разгул чувств и желаний…
— Прекрати! — повелительно воскликнул он.
— Что?..
Софи замерла с расческой в руке и озадаченно, даже несколько испуганно, уставилась на отражение своего гостя в зеркале.
На протяжении нескольких мгновений Джордж пожирал ее взглядом. Потом порывисто привлек к себе и с жадностью прильнул к ее губам.
В считанные секунды головокружительный поток эмоций, овладевший ею в лифте, с новой силой обрушился на Софи. Одна за другой из ее головы улетучились все рациональные мысли, все тревоги. Теперь в эту комнату могла заявиться хоть целая армия официантов с литрами кофе. Софи не обратила бы на них ни малейшего внимания.
Весь ее мир мгновенно сконцентрировался на них двоих, на тех сказочных ощущениях, что дарило каждое движение, каждое прикосновение к ней этого божественного мужчины. Она содрогалась от мощного прилива страсти, низ ее живота горел от безумного желания. Эту жажду мог утолить лишь он, потрясающий Джордж Росс.
На этот раз Джордж действовал совсем по-другому. Он целовал ее продолжительно и пылко. Его губы то напрягались и становились требовательными и властными, то смягчались и дарили только нежность. Он искусно ласкал Софи языком, разжигая в ней настоящий пожар, гладил по голове, безнадежно портя то, что оставалось от утренней укладки.
Софи крепко держалась за мощные плечи Джорджа, понимая, что земля уходит у нее из-под ног. Теперь она больше не принадлежала самой себе: ею владел бурлящий океан невиданных ощущений. И ей не оставалось ничего другого, как покорно подчиниться его власти и плыть туда, куда несли ее сильные волны…
Стук в дверь раздался неожиданно. В этот момент Софи уже напрочь забыла об их заказе. Сначала она подумала, что это ей лишь кажется, но стук повторился. Вместе с ним из забытья ее вернул в действительность пронзительный звон телефона.
Джордж нехотя разжал руки, пробормотал что-то резкое на немецком языке и, оставив Софи посреди комнаты, устремился к двери.
Почувствовав себя брошенной, Софи беспомощно огляделась по сторонам, окинула рассеянным взглядом не прекращающий дребезжать телефон, махнула в его сторону рукой и, добредя до кровати, рухнула на нее без сил.
Джордж повелительным жестом указал официантке на столик, куда она должна была поставить поднос с чашками, быстро сунул ей в руку чаевые, по-видимому, весьма щедрые: глаза официантки радостно заблестели. И выпроводил ее за дверь. Потом подскочил к телефону.
— Ja… Georg Ross…
Как ни странно, звонили ему. Видимо, ни один шаг столь важной персоны, как мистер Росс, не мог укрыться от бдительной администрации гостиницы. Софи не могла слышать, кто это был, но сразу поняла, что Джорджу очень приятно общаться с этим человеком. Удивительно, но чем больше он разговаривал, тем разительнее менялось его лицо. Скоро на смену напряженности и серьезности пришла мягкая плавность линий. В его серых глазах, обрамленных темными густыми ресницами, появился радостный свет, а на губах — довольная улыбка.
Софи почувствовала, что ее душу охватывают какие-то неприятные ощущения.
Джордж беседовал по-немецки, причем говорил довольно быстро, поэтому ей было непонятно, о чем речь. Единственное, что уловил ее слух, так это слово «Schatz», беспрестанно произносимое им. Оно звучало из его уст до того нежно и любовно, что Софи замерла от боли и обиды.
— Ja, ja, mein Schatz, — повторил Джордж, и Софи показалось, ей залепили звонкую, унизительную пощечину на виду у многотысячной толпы. Ее сердце сжалось, превращаясь в маленький колючий кусочек льда. Постепенно от страсти и блаженства, от радости сближения со столь необычным, столь красивым и соблазнительным мужчиной не осталось и следа. Все это превратилось в кровоточащую, жуткую рану.
— Ты женат? — не дожидаясь, пока он положит трубку, спросила Софи.
— Женат? — эхом отозвался Джордж. И замер у телефона.
Было что-то странное в его реакции. Что-то тревожное, непонятное. Сердце Софи испуганно затрепетало.
— Я ведь слышала твой разговор. Ты называл… Ты постоянно произносил слово Schatz! Я почти не знаю немецкого, но что такое Schatz мне прекрасно известно! Это переводится как «сокровище», «золотце»! — Софи говорила эмоционально, обиженно.
Джордж неторопливо подошел к кровати и сел на край. По выражению его лица было невозможно угадать, о чем он думает.
— Кого ты называл «золотцем»?
— А разве тебя это… — Джордж резко замолчал, но вскоре почему-то все же решил ответить Софи. — Я разговаривал с сестрой. — Его голос прозвучал холодно и жестко, и в комнате, так быстро остывшей и омрачившейся, стало еще неуютнее. — С сестрой, фрау Юлией Тесмер. Не веришь?
Он достал из внутреннего кармана пиджака маленькую записную книжку в кожаном переплете, открыл ее на странице, где был записан телефон Юлии Тесмер, и протянул Софи.
— Иди и перезвони по этому номеру.
— И не подумаю! — выпалила Софи, совершенно сбитая с толку. Почему он вдруг так сильно захотел убедить ее в справедливости собственных слов? — Я… Я тебе верю!
Джордж сердито пыхтел, в его глазах горели злобные огоньки.
— Джордж… Я верю тебе, — повторила Софи. — Пожалуйста, прости меня!
На протяжении нескольких мгновений, показавшихся Софи нескончаемыми, мужчина гневно смотрел ей в глаза. Потом, немного смягчившись, протянул руку и, к великому облегчению Софи, провел ладонью по ее волосам.