— Так о чем же вы хотели со мной поговорить?
Уэйд сложил руки перед собой на столе.
— Мне не нравится Пеннингтон Брэдфорд, а тем более его папаша. Но я люблю свою дочь и хочу, чтобы она была счастлива.
Он сделал паузу. Ли терпеливо ждала.
— Майра со мной не соглашается. Но я тоже был когда-то молод, любил и был уверен, что любовь сметает на своем пути все преграды. Она, наверное, и не представляет, что ее ожидает, если эта свадьба состоится, а я готов на все, лишь бы уберечь ее от страданий.
В голове у Ли раздался сигнал тревоги.
— Я полагаю, — сказала она как можно более мягко, — что этим вы не отличаетесь от большинства отцов.
— Сдается мне, — он поднял одну бровь, — что большинство отцов не растят своих дочерей в одиночестве.
Предвкушая этот разговор, Ли призывала себя к сдержанности, но сейчас решила выложить напрямик все, что думает. Если Уэйд действительно хочет счастья дочери, он ее поймет, а если нет — надо отказаться от контракта. Лучше лишиться его сейчас, чем рисковать скандалом на брачной церемонии.
— Уэйд, я уже много лет занимаюсь устройством свадеб и давно усвоила ту истину, что мы не боги. Передо мной прошло немало пар, которые, казалось бы, неизбежно должны были расстаться, а они, напротив, стали неразлучными супругами. И наоборот. Так что если ваша цель — попросить меня удержать Майру Джо от этого замужества, то, боюсь, я не смогу быть вам полезна.
— Да нет, я хочу вовсе не этого. — Он взглянул на нее насмешливо. — Ибо знаю по собственному опыту: лучший способ заставить ребенка что-нибудь сделать — это начать его отговаривать. Я вижу свою задачу в другом — как можно дольше тянуть время, тогда, быть может, у нее откроются глаза.
— Вы хотите сказать, что она начнет видеть все вашими глазами.
— Нет, я не это имею в виду. Если бы она ясно представляла себе, к чему приведет это замужество, я был бы спокойнее. Если в итоге свадьбы не удастся избежать, я, конечно, устрою все по первому разряду и сделаю все от меня зависящее, чтобы ничто не мешало ее счастью.
— А если жизнь у них не сладится? — тихо спросила Ли.
— Тогда моя маленькая девочка может возвратиться домой, и ее папа в лепешку расшибется, но поможет ей обрести покой.
На глаза Ли набежали непрошеные слезы. Она поняла, что Уэйд готов выступить в любой роли, даже рискуя расположением дочери, лишь бы ей было хорошо. При таком раскладе Майра Джо, чувствуя за спиной сильную руку отца, никогда не встанет прочно на ноги. Исходя из принципа «всего достигни сам», следовало осудить намерения Уэйда, но Ли почувствовала острый укол зависти.
— Быть может, в один прекрасный день Майра Джо поймет, как ей повезло с отцом, — произнесла наконец Ли.
— Весьма возможно, — откликнулся Уэйд. — Но фрак я все равно не надену.
Ли сделала большие глаза, но обрадовалась хотя бы тому, что его настроение улучшилось.
— Да что вы, Уэйд! Или это относится к тактике проволочек?
— Не исключено.
Вспыхнувшая было в ее груди надежда на благополучный исход дела опять померкла. До свадьбы остался какой-нибудь месяц, есть ли время для подобных капризов?
— Я вам не воскресный ковбой, который живет в Уэст-Лейке и считает себя фермером лишь на том основании, что у него есть несколько акров земли и пара кляч. Я работаю на земле и сам выращиваю скот. Руки у меня постоянно в грязи, обувь отнюдь не для выставки. И так всю жизнь, с самого детства. Я хорошо помню, когда у нас в доме появилась канализация, помню и год, когда мы много месяцев не ели мяса — ждали осени, чтобы заколоть борова. Мне часто приходилось пропускать школу — надо было помогать отцу… — Несколько мгновений Уэйд внимательно рассматривал свои чистые квадратные ногти. — Его слово было для нас всегда дороже золота. Если наша семья не нравилась мистеру Брэдфорду и ему подобным тогда, то она и сейчас, черт побери, недостаточно для него хороша!
— Мне вполне понятны ваши чувства, но в конце концов, Уэйд, это ведь свадьба вашей единственной дочери.
— Как я уже вам сообщил, я готов ради Майры Джо на любые жертвы, но выступать в роли дрессированного медведя не согласен.
Лицо Уэйда вдруг сделалось усталым, и сердце Ли сжалось от сочувствия. Она подумала, что навряд ли прошедшее в бедности детство — единственная причина его упорства. Скорее всего, виновница его нетерпимости к окружающему миру — мать Майры Джо, а если не она, то какая-нибудь другая женщина.
Но что бы ни стояло за этим железным характером: предубеждения или убеждения, — грядущие события неизбежно высветят натуру этого человека, который несет знамя своей былой бедности как знак почета.
— Ну что, — после некоторого молчания заговорил он, — я вас запугал?
Линде понравилась такая откровенность. Ей тоже хотелось бы, чтобы о ней судили по человеческим качествам, а не по количеству нажитых денег. И в этом его можно понять…
Она тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Ясно одно — Уэйд откровенен. Он будет вести честную игру, но сопротивляться до последнего. С этим можно примириться.
— Нет, — после затянувшегося молчания произнесла она, — я вас не боюсь, Уэйд Маккей. Не на такую напали.
Прежде чем он ответил, прошло несколько секунд, показавшихся ей вечностью.
— В таком случае общаться с вами будет для меня истинным удовольствием, — сказал он, пожимая протянутую ему руку, и улыбка осветила его лицо.
Когда официантка принесла заказанный обед, Ли вдруг ощутила волчий аппетит.
— Так что там у нас дальше на повестке дня? — спросил Уэйд, дожевав очередной кусок бифштекса.
— Майра Джо хочет устроить барбекю[1] по случаю окончания колледжа и помолвки.
— Да, да, я совсем забыл. Впрочем, мне представляется довольно комичным официально объявлять о помолвке, состоявшейся год назад.
— Я просмотрела список гостей, — осторожно заметила Ли. — Их очень много.
— Брэдфорд выставляет свою кандидатуру на ближайших выборах, — скривился Уэйд. — Он, вероятно, хочет заработать на мне голоса. Ну и черт с ним, меня это не трогает.
Ли не была уверена, что это так. Она уже заручилась согласием Уэйда на то, чтобы воспользоваться услугами лучших в Техасе поставщиков продуктов и пригласить самые популярные оркестры. Одно только праздничное оформление помещений стоило бешеных денег, но смета расходов вернулась от Уэйда на ее письменный стол без единой пометки, если не считать размашистой подписи внизу.
— Зато о костюме никаких споров не возникнет, — сообщила она как можно более веселым тоном. — Править бал будет джинса.
— Вы полагаете, не возникнет? — Уэйд иронически поднял одну бровь. — У нас с Майрой Джо было уже три ссоры по этому поводу. Она, видите ли, считает мои джинсы неприличными. Ее послушать, так джинсы надо купить у какого-нибудь знаменитого дизайнера, а ботинки сшить на заказ специально для этого барбекю. На мой же вкус те, что у меня есть, вполне сойдут, только почистить их как следует, и все.
Поскольку они снова оказались на скользкой почве разногласий, Ли решила отмолчаться. До барбекю осталась неделя, а от репетиции свадебной церемонии их отделяют еще две недели. Следовательно, в ее распоряжении целых три недели. За это время она уж как-нибудь найдет способ переубедить Уэйда. Сумела ведь она уговорить губернатора штата нарядиться на бал-маскарад медведем, чтобы его дочка могла щеголять в костюме красавицы.
Они заговорили о чем-то другом, и в целом обед прошел довольно приятно. Лишь когда подали счет, они вновь скрестили шпаги.
Оба схватили его одновременно, и каждый тянул в свою сторону. На лице Уэйда появилось уже знакомое Ли выражение непримиримости, и она решила отступить. Длилось это противостояние каких-нибудь несколько секунд, но было воистину ожесточенным.
Зря она, конечно, ухватилась за этот счет. Хоть обед и деловой, но пригласил-то он…
Ли с удовольствием отметила, что Уэйд дал щедрые чаевые. Ковбоев она вычеркнула из своего списка потенциальных кавалеров, но скупердяи там вообще никогда не значились.