- Не тяни вола за муде, - перебил его Торвальд. - Не ходи вокруг да около, дело говори.
- Да нечего тут говорить, - пожал плечами Ингвар. - Надо на месте смотреть. Я так понял, они ее околдовали и заставляют заниматься непотребством.
- Каким непотребством? - забеспокоился Рорик. - Она там не поклоняется гоблинскому богу, которого к кресту привязывали, чтобы умер?
Ингвар напряг память. Нет, такого в тех картинках вроде не было.
- Вроде нет, - сказал Ингвар.
- Тогда ничего страшного, - сказал Рорик. - Все остальное ерунда. А вот если Тор на меня обидится, что моя дочь его променяла на гоблинского заморыша - это не ерунда. Скажет, типа, как воспитал дочь, мерзавец, не возьму тебя в эйнхеръяр!
- По-моему, ты преувеличиваешь, - сказал Торвальд. - Много саг сложено про Вальхаллу, но нет ни одной саги, в которой достоинство воина оценивали бы тем, как он воспитал дочь или даже сына. Взять, к примеру, Рагнара Волосатые Штаны...
- Неудачный пример, - перебил его Ингвар. - Рагнара закусали гадюки, так что он, наверное, не в Вальхалле...
Торвальд взмахнул рукой, Ингвар едва увернулся от подзатыльника.
- Цыц, - сказал Торвальд. - Рагнар Волосатые Штаны пирует в Вальхалле, ибо если его там нет, то кто же там есть? Я так полагаю, Тор не похож на дурака, а Один тем более! Надо быть последним дураком, чтобы не взять в дружину Рагнара Волосатые Штаны только потому, что он как-то не так якобы помер! Думаю, этот слух распускают гоблины, чтобы смутить наш воинский дух! Дескать, попадешь в плен, казним тебя унизительно и не попадешь в Вальхаллу, потому что Один с Тором дураки и не разбираются, кого принимать в эйнхеръяр, а кого нет. А я верю, что боги смотрят на закон не тупо, как гоблины, а рассуждают собственным разумением! Верить в иное - оскорблять богов! Вот как я полагаю! Что скажешь, Рорик?
- Поживем - увидим, - пожал плечами Рорик.
- Давай спорить на щелбан! - предложил Торвальд. - Встретим в Вальхалле Волосатые Штаны - щелбан с меня, не встретим - с тебя.
- Я не буду спорить, - покачал головой Рорик. - Если мы его все-таки встретим, окажется, что я думал о нем незаслуженно плохо, мне станет стыдно и придется извиняться. А я не хочу извиняться, если можно не извиняться.
Торвальд подмигнул Ингвару, а Рорику громко сказал:
- Ты просто боишься моего могучего щелбана!
- А вот и нет! - воскликнул Рорик. - Мой лоб не всяким бревном прошибешь!
Торвальд захохотал, Рорик понял, что именно ляпнул, и тоже захохотал.
Коротая время в шутливой беседе, они дошли до Ушбы-горы, и когда до первых врат колдунской крепости осталась пятая часть мили, сошли с дороги в кусты и принялись облачаться. Ингвар заметил, что у него дрожат пальцы, и стал стесняться, но заметил, что у Рорика пальцы тоже чуть-чуть дрожат, тогда перестал.
Доспех у Ингвара был такой: на голове стальной шлем без украшений, с укрепленным переносьем, но без забрала и без кольчужной сетки на шее. На туловище легкая кольчуга с рукавами по локоть, одинарного плетения, кроме плеч, там плетение двойное. Нагрудника на кольчуге нет, Торвальд сказал, в тесных помещениях от него больше вреда, чем пользы - с копьем все равно не развернешься, а от меча кольчуга и без нагрудника неплохо защищает, и вообще, не броня ключ к победе, а удача. Щит Ингвару выдали маленький, круглый и сравнительно легкий - бронзовое кольцо, затянутое моржовой шкурой. Никакого рисунка на щите не было, то ли не доделали, то ли по другой причине, Ингвар не стал расспрашивать. Всем известно, что хорошая картина на щите делает его вдвое прочнее, но Ингвар не в том положении, чтобы требовать какое-то особое снаряжение, какое дали, на том и спасибо. По закону он вообще не в дружине, клятвы не приносил, братину не пил, так что оружие ему вообще не положено, спасибо, что хоть такое одолжили. И что меча не дали - ничего страшного, топором тоже можно руки-ноги рубить и черепа крушить.
- Ну, Один и Фрея, не подведите, - сказал Рорик, и они пошли.
От кустов до первых ворот шли походным строем, как бы не на войну, а просто так, а за пять шагов до ворот перестроились в железный клюв, но на острие встал не Рорик, как полагал Ингвар, а Торвальд. Сначала Ингвар удивился, что тан допускает себе бесчестие, а потом подумал, что честь тана, видимо, настолько крепка, что ее не уронить, встав за плечо товарища, и хорошо, наверное, иметь такую честь, чтобы не нужно было ее подкреплять ежеминутно, вот как Рагнар Волосатые Штаны, например...
По башке стукнуло моржовой варежкой.
- Не спи, пацан! - прошипел Торвальд.
Ингвар встряхнулся и понял, что они уже подошли к первым воротам, а те открылись сами собой, сработало Одиново колдовство, слава одноглазому богу! Ингвар остался стоять в проеме, как уговорились, а старшие товарищи пошли дальше в коридор, припасенный факел жечь не стали, тут на потолке колдовские огни, не нужен никакой факел, Рорик на полпути остановился, а Торвальд пошел дальше, дверь в дальнем торце тоже отворилась сама собой, замигали колдовские огни, крякнул неведомый зверь, Ингвар побежал внутрь коридора, кольчуга позвякивала, голову мотало тяжестью шлема из стороны в сторону, непривычно! Вот Торвальд бежит рядом и чуть впереди, вот конец коридора, вперед!
За дверями открылась большая горница, освещенная колдовским светом, вдоль стен мягкие лежанки, на полу ковер, посреди ковра большая гранитная чаша, в ней плещется вода, помнится, заезжий гоблин рассказывал, что у них, гоблинов, после смерти хорошие гоблины попадают не в Вальхаллу, а в другое место, где льется вода и какие-то существа, похожие на валькирий, но мужики, играют на арфах и волынках.
Посреди комнаты стояла голая демоница, во всем похожая на человеческую женщину, но черная, и не только волосами, как гоблины, а всем телом. При виде воинов она сделала изумленное лицо и произнесла непонятно:
- Я тащусь, как меня таращит.
Рорик рубанул ее мечом, она загородилась рукой, рука хрустнула, забелели перерубленные кости, брызнула кровь, кисть повисла на лоскуте мяса, демоница открыла рот, но не закричала, а забулькала и захрипела, потому что Рорик вонзил ей меч прямо в раззявленный рот.
- С почином, тан, - тихо сказал Торвальд.
- С почином, тан, - поддакнул Ингвар.
- Эй, Ньота, ты там подавилась? - крикнул какой-то мужчина из соседней комнаты.
- Этот мой, - сказал Торвальд.
- Этот твой, - согласился Рорик.
Торвальд метнулся на голос, в дверном проеме остановился, над шлемом мелькнул кончик меча, захрустело, захрипело, Торвальд перешагнул через труп, пошел дальше. Труп принадлежал человеку-мужчине, маленькому и дохлому, трэль, не иначе.
Пошли дальше. В следующей комнате было колдовское зеркало во всю стену, перед ним сидели две молодые девки и мальчик-гоблин, держали в руках колдовские жезлы, глядели в зеркало и творили колдовство. А в зеркале отражалось не то, что в комнате, а другое, там копошились и рычали чудовища, похожие на оживленных мертвецов, а больше Ингвар ничего не понял, потому что ему померещилось, что мертвецы вылезают из зеркала, он взмахнул топором и разбил голову мальчику, это было легко, полено колется тяжелее, чем детская голова. Вторым ударом Ингвар хотел разбить голову девке, но та увернулась, удар пришелся в лицо, распорол щеку напополам, под лезвием захрустели зубы, заскрежетала скуловая кость, девка запищала, Ингвару померещилось, что это не он ее убивает, а какой-то колдун, большой и злой, убивает его, ему больно и страшно, в глазах у Ингвара помутилось, голова закружилось, и он подумал, что сейчас начнет блевать. Но мелькнул чей-то меч, рубанул по девкиной шее, перебил позвоночник, голова повисла на пульсирующем горле, плесканула кровь, как вода в чаше в самой первой комнате, девка упала замертво, а Ингвара отпустило. Он понял, что наваждение было девкиным колдовством, порчу хотела наслать, колдунья!
- Сдается мне, этих девок стоило взять живьем, - сказал Торвальд. - В Трондхейме пошли бы недешево.