Робин вдруг насторожился. Он не услышал ни звука, но по легкому и краткому движению воздуха понял, что в комнату кто-то вошел. Никто из киберов не стал бы его сейчас тревожить, стало быть, вернулась Бетси. Света Робин по-прежнему не хотел и мог только прислушиваться, но, кажется, и слух его предал: Робин ничего не слышал, только чувствовал всей кожей: Бетси приближается. И когда его плеча коснулись прохладные пальцы, он невольно напрягся.
Девушка долго стояла без движения, только чуткие пальцы вздрагивали, будто она страшилась чего-то, будто легкой своей рукой пыталась обуздать опасного зверя...
Рука Бетси затрепетала, но осталась у него на плече...
Чушь! - возразил себе Робин. Злой умысел исключен, программа адаптации этого не допустит. На сознательном уровне девочка искренно тоскует по общению. Но каким будет следующий этап?..
Бетси было больно и стыдно, и однако же она ничего не могла с собой поделать - Робин это понимал, чувствовал... но не верил. Если ей все еще необходим телесный контакт, к чему эта имитация роковой страсти?
Бетси чуть слышно всхлипнула, и это уже было для него чересчур. Осторожно убрав с плеча ее руку, Робин сказал:
- Краб, присмотри за девочкой!
И ринулся вон из комнаты, из Дома. Окунувшись в ночную прохладу оказывается, уже стемнело! - Робин побежал по привычному маршруту, изнывая от переизбытка сил и безадресной ярости. Но скоро ему пришлось остановить бег, потому что навстречу кто-то двигался - огромный, массивный, на всю ширину тропы. Что еще за явление?!.
Разглядев чужака, Робин хмыкнул: конечно же, это был "лесовик". Не такой исполин, как давешний попрыгунчик, любитель засад, но достаточно крупный, чтобы с ним считаться. Наверняка "лесовик" уже чуял Робина и теперь торопился поживиться. Эта тупая целеустремленность и полнейшее безразличие ко всему, кроме своей физиологической потребности насытиться, вдруг отозвались в Робине приступом холодной злобы, к которой примешивалось нечто вроде умиления: эта слепая растительная сила была откровенно враждебна всему животному, и ей можно было противодействовать решительно и беспощадно. И даже отсутствие скорчера было сейчас Робину на руку.
Оглядевшись, Робин вернулся на десяток метров назад - туда, где деревья чуть отступали от тропы, образуя крохотную поляну, - и остановился, поджидая "лесовика". Тот надвинулся и, не медля ни секунды, выбросил в него щупальце. Будто стремительная змея прорвала густую листву и бросилась на человека, только вместо головы - колючка, утыканная двумя десятками ядовитых шипов. Робин шагнул в сторону, затем еще, уворачиваясь от второго щупальца, потом пригнулся, избежав косого удара тяжелой ветви.
Сначала он только ускользал, переключив мышцы на полный автоматизм, ни на мгновение не разрывая дистанции, наслаждаясь этой игрой. Робин оставлял "лесовику" шанс, но тот был глух к намекам и явно готов был продолжать игру хоть до утра. И поняв это, Робин бросился вперед, свирепыми встречными ударами круша ветви, мгновенными захватами выдирая щупальца...
И вдруг отчаянный, задыхающийся крик ужаса и боли заставил его отпрянуть и оглядеться. Невдалеке, под деревом, корчилась смуглая фигурка, рассыпав по траве волны волос, блестевшие в лунном свете золотом.
- Ну что, что такое?!. - выкрикнул он в смятении. - Что же мне можно?
Бетси вскинулась и бесшумно скользнула в чащу. Подавив в себе яростное желание догнать, Робин сказал в запястье:
- Краб, ты где?
- Как положено: гоняюсь за Бетси, - доложил кибер. - И когда вы угомонитесь, лунатики?
- Ну, молодец.
Робин расслабился и оглянулся на "лесовика". Изувеченный, с поредевшей кроной и волочащимися следом ветками, тот наступал на него, подгоняемый все тем же неутоленным аппетитом. Чертыхнувшись, Робин отвернулся и затрусил к Дому, предоставив Шестиногу разбираться с Бетси. Ему уже ничего не хотелось. Даже драться.
9.
Если это был сон, то слишком он походил на реальность. Но для реальности это было чересчур фантастично.
Было жутко и одиноко, холодно и страшно. Вокруг, на сотни световых лет, простиралась безжизненная пустыня, но и дальше жизнь ютилась лишь в крохотных оазисах, теряющихся в бесконечности Вселенной. С пронзительной ясностью, как когда-то в детстве, Робин ощущал свою крохотность и бренность перед этой неохватностью. И, как в детстве, хотелось кого-то рядом...
Он был слаб сейчас. Иначе не стал бы с такой готовностью откликаться на этот безмолвный зов. Но осторожности Робин не утратил. Постепенно, ступень за ступенью, он отпускал вожжи, расслаблялся. На каждом этапе останавливался, осматривался, обживался и - двигался дальше. Граница его мира ползла - невидимо, неощутимо, непонятно... Или, скорее, это был барьер, и Робин его понижал, пока через него не стали перехлестывать волны - сначала только верхушки их, рассыпающиеся по его миру ласковыми радужными брызгами; а затем волны стали проникать все глубже, подбираясь к центру, неся с собой тепло и покой. И, вдруг проникшись доверием, Робин снял барьер совсем. Его захлестнул океан, уютный и невесомый, почти неощутимый, но проникающий во все поры его сознания, растворяющий Робина в себе... Доли секунды длилось это странное, противоестественное слияние двух чуждых индивидуальностей, пока Робин, уже почти теряя себя, вдруг не увидел за сознанием Бетси нечто неясное, но подавлявшее огромностью и неисчислимостью... Его обжег ужас, и мгновенным отчаянным усилием Робин вздыбил барьер до неба, разом обрубив заполонившие его мир щупальца. Какое-то время эти обрубки еще метались внутри монолитных стен, рассыпаясь и испаряясь, оставляя после себя ощущение пустоты, потери, горечи... Потом в его бронированном куполе воцарилась тишина, мертвая и гулкая.
И только тогда Робин полностью и окончательно осознал, что не спит, что все это происходило наяву. Сотрясаясь в мучительном ознобе, он сжался на постели в тугой комок. Воздух в комнате услужливо нагревался, но это не приносило облегчения: холод шел изнутри, будто не крепость он там соорудил, а склеп.
Ты хотел знать, что скрывает ясный лоб Бетси? - спросил он себя. Идиот! Теперь попробуй разобраться в самом себе: что здесь твое, а что чужое, на что надеяться и от чего защищаться, - все смешалось. Бетси открылась - полностью, но заглядывать в нее страшно, голова кружится. И что там мелькнуло... такое бесконечное?..
Робин оскалился, застонал, потряс головой. И некого винить, подумал он, сам напросился. Теперь-то я попался. Стоит мне заснуть, и крепость рухнет. Что тогда меня ждет? Сольюсь со Вселенной, приобщусь к Вечности через Бетси? Но ведь нам не ужиться вместе. Когда она согреется, мне станет жарко, душно... так уже было на Земле.
Нет, пора уносить ноги - подальше от этой назойливой дружбы. На расстоянии биосвязь слабеет, может, так мне удастся продержаться?
Переселюсь на стройку, решил он. Посмотрим, как отреагирует на это Бетси.
10.
Услышав гудки зуммера, Робин устало растер ладонями лицо и, повернувшись к экрану, нажал клавишу - здесь, на стройке, его мысли, к счастью, никто не читал, даже из соображений комфорта. Перед ним возник шестиног.
- Какие новости? - спросил Робин. - Что поделывает Бетси?
- Не валяй дурака, - проворчал кибер. - Будто я не знаю, как часто ты за ней подглядываешь.
- С ума сойти - все все про всех знают! Ты не пробовал прогуляться по городу нагишом? Хотя это за пределами твоего воображения.
- Кстати сказать, Бетси чувствует себя нормально, - сказал Шестиног. - Как это ни странно.
- Стало быть, мне теперь позволительно выгуливаться на длинном поводке? Балуют, балуют...
- Не надоело юродствовать?
- Послушай, тебе-то чего от меня надо?
- Ясности.
- Всего-то? Ну, спрашивай.
- Чего ты добиваешься?
- Я? - Робин вымученно засмеялся. - Господи, ничего! Я только пытаюсь остаться самим собой.
- Получается?
Робин молча пожал плечами.