Заметил ли он что-нибудь? — с трепетом думала Карен, пока дымчато-серые глаза жадно разглядывали ее с головы до ног, от широкополой соломенной шляпы до просторной розовой рубашки, надетой поверх купальника.
Ты потрясающе выглядишь, — наконец сказал он.
Спасибо. — Карен слегка зарумянилась. — А я ждала тебя только завтра.
А я совсем не ждал, что ты устроишь себе выходной, и зашел в офис. Но там мне сказали, что ты не появишься до понедельника. Неужто и впрямь была на пляже?
Ну да, — неохотно созналась Карен.
Что за чудеса!
Заходи, выпьешь чаю, и я все тебе расскажу. Но Майлз уже завладел ее рукой.
Прежде всего, мне нужен отнюдь не чай. Но ты права — нам действительно лучше войти в дом.
В квартире царила восхитительная прохлада. Майлз бросил пиджак на кресло, снял со спутницы шляпу, отшвырнул ее прочь и заключил любимую в объятия.
Какая ты теплая, точно согретый солнцем персик, и при этом с солоноватым привкусом, — поддразнил Майлз, целуя ее в щеку. — Что бы ни вызвало такую перемену, я только рад. Ты знаешь, как долго я мечтал об этом мгновении? Двадцать три дня, четыре часа и шесть минут.
Карен с трудом сдержала смех.
Держу пари, ты эти цифры взял с потолка!
Только часы и минуты, — изобразил оскорбленное достоинство Майлз. — А минуты, между прочим, бегут себе да бегут, и владеть собою все труднее, — многозначительно добавил он, накрывая ладонью ее грудь. — Ты мне позволишь?
Карен напряглась и закусила губу. Почувствовав неладное, Майлз сощурился, затем неспешно разомкнул объятия.
Итак, все и впрямь изменилось, — проговорил он. — Ну, выкладывай все как есть. У тебя появился новый воздыхатель? Кто-то похитил твое сердце, пока меня не было?
Нет! — возмущенно отозвалась она, при этом глаза ее негодующе вспыхнули. — За кого ты меня принимаешь?
— Ты стала другой, — заметил Майлз. — Я всегда тобой восхищался, но сейчас ты словно распустившаяся под солнцем роза. Ты не работаешь по субботам, ты нежишься на пляже… С тобой что-то происходит, Карен! Пришла настоящая любовь, да? Случилось нечто и впрямь серьезное? Мне-то никогда не удавалось вызвать подобную перемену в тебе!
Карен на мгновение замерла. А потом будто прыгнула с обрыва в ледяную воду:
— А вот теперь удалось. Я… я беременна.
4
Встретив потрясенный взгляд Майлза, она закрыла глаза и попыталась отвернуться к стене.
Нет! — Майлз удержал ее за плечо. — Карен… давно?
Вот уже три месяца, — прошептала она.
Ну и как тут прикажешь не удивляться? Ты скрывала эту новость целых три месяца… Почему? — На мгновение сильные пальцы до боли впились в ее плечо.
Я… я сама узнала только месяц назад, — пролепетала Карен.
Но, черт возьми, почему так поздно?
Если помнишь, я принимала таблетки, — нервно сглотнула она.
Я помню, что мы обсуждали с тобой эту проблему. И ты сказала, что берешь ответственность на себя, — сурово проговорил он.
Карен решительно вздернула подбородок
Я понимаю, что для тебя это крайне неприятный сюрприз…
Я этого не говорил.
В словах необходимости нет… Но, пожалуйста, не перебивай!
Майлз сардонически изогнул бровь и снял руку с ее плеча. Карен вздохнула поглубже… и при помощи медицинских терминов объяснила, как все случилось.
Знаю, это моя вина, — подвела она итог. Меня предупреждали, но я понадеялась на чудодейственное средство… — Карен беспомощно развела руками.
Ты вкалывала за десятерых и, как всегда, не нашла времени остановиться и подумать, сухо прокомментировал Майлз.
Послушай, я целиком и полностью принимаю на себя ответственность. Тебе не о чем тревожиться!
Ты забываешь об одной маленькой детали, — мрачно сощурился Майлз. — Это ведь и мой ребенок тоже.
— Я…
Ну да, теперь все встало на свои места! — возбужденно перебил он ее. — Неудивительно, что ты вдруг от меня отдалилась. Но почему, ради всего святого, ты не рассказала мне сразу? Еще до моего отъезда?
Я хотела хорошенько все обдумать. Меня эта новость просто оглушила. И я знала, что теперь между нами все изменится.
Тут ты права! — подтвердил Майлз, и впервые с начала разговора глаза его весело сверкнули. — Мы поженимся, и чем скорее, тем лучше. Этот изобретательный малыш просто-таки припер нас к стенке.
Карен закрыла лицо руками и без сил рухнула в стоявшее рядом кресло.
Мы не можем вот так сразу взять да и пожениться! Ты сам говорил не далее чем три недели назад, что есть много причин сохранять статус-кво.
Карен! — Майлз уселся напротив нее: теперь в нем ощущалось нечто властное и непреклонное. — Тебе не кажется, что несправедливо ставить мне в вину слова, которые я произнес, даже не догадываясь о твоей тайне?
Но прописные истины не меняются! — Карен нервно сплетала и расплетала пальцы. — Ни ты, ни я даже не задумывались о браке и детях.
Ты — да. Ведь для тебя всего важнее карьера, — безжалостно уточнил Майлз.
А как насчет тебя? — не осталась она в долгу.
Ну, когда ситуация настолько тупиковая… Да, Карен, о браке я и впрямь не помышлял, — невозмутимо отозвался он. — Но, как ни банально это звучит, обстоятельства и впрямь меняют дело. И, что бы ты там обо мне ни думала, я не из тех, кто отвернется от собственного ребенка.
Карен слегка зарделась.
Но расскажи хотя бы, что ты почувствовала, узнав о беременности? — не отставал Майлз. — Шок? Ужас? Дескать, жизнь безнадежно испорчена?
Вот, значит, какова я в глазах Майлза! — расстроилась она.
— Нет, я с каждым днем все больше и больше радуюсь. — Карен положила ладонь на живот. — Этот малыш уже вертит мною, как хочет.
Майлз молча разглядывал собеседницу. Нет, эти глаза не лгали: взгляд их и в самом деле смягчился, и во всем облике Карен ощущалось нечто новое — трогательная женственность.
А о причине ты не задумывалась? — осведомился будущий отец.
Похоже, извечный женский инстинкт дает о себе знать.
А может, дело в том, что это наш ребенок? Твой и мой?
Да, Майлз, — прошептала она. — И все же…
Тогда у нас есть все основания обеспечить малышу и папу, и маму. Разве не так?
Непредвиденная беременность нё всегда основание для брака, зачастую наоборот, — удрученно вздохнула Карен. — Люди, абсолютно несовместимые, ради ребенка пытаются переломить себя…
Уж в одном-то отношении мы превосходно подходим, друг другу, — многозначительно протянул Майлз, окидывая ее насмешливым взглядом.
Карен не сомневалась: он имел в виду постель, и ничто иное. Она стиснула зубы, призывая на помощь все свое самообладание: ну как устоять перед этой ленивой грацией! Это ощущение спокойной, неодолимой силы, эти растрепавшиеся волосы, эти руки… особенно руки, и воспоминания об их ласках…
Может быть, и так, но…
Может быть? — иронически передразнил он. — Я знаю, прошло целых три недели, но ты потрудись вспомнить нашу последнюю ночь…
О да! — Карен поежилась: где многолетний опыт профессиональной выдержки? — Но для брака, знаешь ли, требуется нечто большее. Разве вы с Линдой не убедились в этом на практике?
В дымчато-серых глазах что-то вспыхнуло и погасло.
Если ты к ней ревнуешь, то напрасно. С ней покончено раз и навсегда, — ровным тоном заверил он.
Карен глядела на него во все глаза: первые слова Майлза неприятно ее задели, и она ждала подробных объяснений. Но объяснений не последовало, и молчание любимого болью отозвалось в ее сердце: ей никогда не понять, почему этот брак оказался неудачным, никогда не постичь внутренний мир Майлза Диксона. До сих пор ей дозволялось видеть лишь одну сторону его многогранной личности, и, наверное, никогда он не откроет ей ни сердце, ни душу.
Скорее всего, это объясняется травмой, нанесенной крушением первого брака. Какой трагический результат! Карен внезапно поняла, что бесконечно любит Майлза. Однако не оставалось сомнений: тот упорно не желал переступать известной границы.