– В прошлый раз я видела, как парень поднялся к перронам, – вспомнила я. – Может быть, он ездит куда-нибудь за город? На дачу к Шлыкову, например.
Но на этот раз все было по-другому. Парень на метро добрался до «Чистых Прудов» и прогуливающейся походкой двинулся вдоль по улице в сторону «Современника». Сопровождать его было одно удовольствие. Похоже, этому типу и в голову не приходило, что за ним следят.
– Странные какие-то разведчики, – сказала я Вере. – Простые, как стулья.
– Они думают, что это мы простые. И глупые. Поэтому так беспечны.
Курьер демонстрировал беспечность еще примерно минут двадцать. Один раз он застрял под деревом, чтобы выкурить сигаретку, и нам пришлось срочно придумывать предлог для того, чтобы остановиться неподалеку. Вера стала пудрить щеки, а я несколько раз расстегнула и застегнула замочек на босоножке. В конце концов мы втроем вошли во двор жилого дома.
– Старый дом на Чистых Прудах – это круто, – присвистнула Вера. – Интересно, чье же гнездышко мы отыскали?
– Может, это конспиративная квартира? – предположила я. – Явка?
– А что, удобный район, Лубянка поблизости, – согласилась Вера.
Проследив, в какую из квартир вошел курьер, и дождавшись, когда он выйдет из подъезда и скроется с глаз, мы начали следственную работу. Старухи, дворничихи, местные алкаши, мальчишки, играющие в мяч, – все были в нее вовлечены, хотя, конечно, никто из них о своей роли не догадывался.
– Все, хватит отсвечивать, – сказала я Вере, поглядев на часы. – Если нас засекут, все наши труды пойдут насмарку.
Взявшись под ручку, мы выскочили на бульвар, где принялись ловить машину.
– Куда, девочки? – спросил веселый водила, в салоне которого играла блатная музыка.
– На Казанский вокзал.
– Не местные, значит? – подмигнул он, когда мы устроились на заднем сиденье.
– Почти что, – сказала Вера, после чего обратилась ко мне: – Заберем мою тачку, потом засядем у тебя на кухне и подведем итоги. Думаю, мы не зря проследили за курьером.
– Еще бы! – поддакнула я. – Умные женщины могут обмануть даже фээсбэшников. Они ведь нас не засекли?
– Если доберемся до дома живыми, значит, не засекли.
Шофер с тревогой поглядел на нас в зеркало заднего вида, но мы не обращали на него внимания и продолжали обсуждение своих проблем. К концу пути бедный мужик не знал, куда деваться. Когда мы расплатились, его видавшее виды авто рвануло с места, словно ракета с космодрома.
– Умчался со свистом, – заметила я. – Может, зря мы его напугали?
– Да ну, – отмахнулась Вера.
Моя квартира стала штабом, где мы разрабатывали стратегию и тактику борьбы.
– Сегодня позвонил партнер Глеба, моего мужа, – поделилась переживаниями Вера. – Просил меня написать какую-то доверенность. Я разрыдалась. Мне кажется, впервые с тех пор, как Глеб исчез, я поплакала от души.
– Я просто мечтаю отомстить этим монстрам, – сквозь зубы сказала я.
Квартира на Чистых Прудах принадлежала Егору. Нам удалось узнать его фамилию – Мазуренко – и официальное место работы. Этот юнец числился директором мебельного салона «Мягкий мир», располагавшегося неподалеку от его места проживания. Если верить сплетням соседей, мебель там была эксклюзивная, то есть дорогущая, и продавалась из рук вон плохо. «Деньги отмывают», – заявили ушлые старухи.
Мы с Верой придерживались другого мнения. Мебельный салон – это просто прикрытие. «Легенда» для Егора Мазуренко. А может, и не для него одного.
– Наверное, мы обнаружили одну из их гражданских баз, – предположила Вера.
– Все как-то слишком уж открыто, – засомневалась я.
– А кого им бояться? Нас с тобой?
Она была права. Фирму, с которой мы связались, вряд ли мог озаботить интерес двух запуганных вдов. И все же после нашей эскапады я испытывала определенный подъем.
– Этим Егором займусь я, – сказала Вера. – Ты его чем-то разозлила, так что не стоит будить лихо. Если он вдруг почувствует, что ты рядом, начнет нервничать. Эти парни умны и непотопляемы, как крысы.
Грядущие выходные Вера планировала посвятить подробному знакомству с личной жизнью Егора Мазуренко.
– Посмотрю, чем он занят по субботам и воскресеньям. – Она довольно потерла руки и сощурилась, словно «медвежатник», удачно взломавший сейф. – А чем ты собираешься заниматься в выходные?
Я понятия не имела. Когда Вера уехала, я тут же включила телевизор, чтобы не прислушиваться к шорохам и скрипам, наполняющим квартиру по вечерам. Усмехнулась, вспомнив слова Липы о том, что, если я боюсь жить одна, мне срочно надо завести себе мужчину или собаку. Кажется, она не видела особой разницы между двумя этими вариантами.
Телефон заверещал на всю квартиру. Было ровно десять – по всей видимости, мое личное критическое время. «Опять эта сволочь», – подумала я, имея в виду Егора. И ошиблась.
– Добрый вечер, Марина, – сказала трубка голосом Горчакова.
– Добрый вечер, – эхом откликнулась я и затаила дыхание.
Прежде шеф никогда не звонил мне домой, это было чем-то из ряда вон выходящим. Наверное, примерно то же самое чувствовала моя знакомая, выигравшая однажды музыкальный конкурс и сфотографировавшаяся в обнимку с гастролировавшим в Москве Крисом Норманом. Интересно, чего шеф хочет?
Он хотел, чтобы мы с Липой снова поехали к нему на дачу на два дня.
– Надо проверить все договоры за последние полгода, – пояснил он. – У нас с Потоцким возникли вопросы. Нужна кое-какая статистика. Поможете?
– Конечно.
Я знала, с чем могут быть связаны его проблемы. Вернее, с кем. Но где кроется корень всего происходящего? Действительно ли Горчаков в чем-то виноват или он просто мешает кому-то из сильных мира сего?
– Я заеду за вами в девять утра. Не рано? – спросил он, словно не замечая моих односложных ответов.
– Конечно, нет.
– Немного поработаем, потом отоспитесь, – пообещал он. – И еще будут сверхурочные.
– Чудесно, – сказала я, не сумев, впрочем, достаточно искусно изобразить радость.
Деньги интересовали сейчас меня меньше всего. Я надеялась, что Горчаков скажет что-то личное, особенное, что будет согревать мое сердце на протяжении предстоящей одинокой ночи. Но он ничего не сказал. «Размечталась, – укорила я себя, осторожно возвращая трубку на место. – Горчаков может позволить себе разок расслабиться, пофлиртовав со своей служащей, но голову он из-за нее точно не потеряет».
Погасив везде свет и вырубив телевизор, я вышла на балкон и подставила лицо ветру. Я любила представлять, что этот ветер прилетел откуда-нибудь с далекого теплого моря и перед тем, как коснуться моего лица, полоскался в парусах яхт и шелестел в ветвях деревьев, на которых растут апельсины и финики. Конечно, это была игра. Часть моего сознания даже в миг наивысшего блаженства четко осознавала, что московский ветер собирает за день массу всякой гадости.
Прямо под моим балконом стоял человек и, задрав голову, смотрел вверх. Очнувшись от своих грез, я увидела зловещую фигуру и вздрогнула. Опять фээсбэшник? Кто же еще. Надо рассмотреть его как следует и потом рассказать о нем Вере. Мы ведь собираем досье. Ну и болван – встал прямо под фонарем! Конечно, со второго этажа особых примет не разглядеть, родинок там или ямочки на подбородке.
Блондин среднего роста, примерно метр семьдесят – метр семьдесят пять, фигура спортивная, плечи широкие, ноги длинные и крепкие. Наверное, его заставляют бегать на тренировках в полном обмундировании. Или у них нет формы? Я ничего не знала про Федеральную службу безопасности. Только всякие мелочи, которые пишут в газетах. Гораздо больше я знала про ЦРУ и ФБР – благодаря политическим детективам и десяткам голливудских фильмов, которые смотрела на видео. Еще я заметила, что мужчина щурится. Неужели он плохо видит? Хотя бы контактные линзы вставил. Посылать на задание полуслепого – глупость несусветная. Вдруг придется стрелять?
Увидев, что я смотрю на него, соглядатай попятился и, повернувшись, нырнул в ближайшие кусты. Интересно, узнаю я его, если встречу снова? Вполне возможно. Но зачем они следят за мной? Боятся, что я пойду против них? Вера уверяла, что за ней никогда никто не ходил. Почему же я постоянно удостаиваюсь такой чести? Искать ответы у себя самой было бессмысленно, поэтому я проверила цепочку на двери, замки и легла спать, не забыв завести будильник на восемь часов. Утром предстояла встреча с Горчаковым, и мне нужен запас времени, чтобы успеть себя подреставрировать. Потому что если раньше я высыпалась и выглядела отдохнувшей, то в последнее время медленно разрушалась, как дерево, подтачиваемое термитами.