— Прошу прощения! — выкрикнула она так, как могла бы звать шофера, чтобы тот наконец занялся ее багажом. — Я тут скоро поджарюсь.
— Так выходи наружу. — Он не собирался становиться ее рабом. Ему таких инструкций не давали. Просим извинить.
Оценив выражение его лица, Хетта довольно хихикнула.
Челси сменила тон:
— Я… не могу выйти. Эта свинья кинется на меня. Будет тыкаться в меня носом… — ее передернуло.
Рэнд вздохнул — ее честность заслуживает награды. Шагнув вперед, он рывком распахнул дверцу. В конце концов, за это ему и платят. Защищать эту девушку, пусть даже и от свиней.
Скосив глаза на свинью, Челси бочком выбралась из машины, используя Рэнда в качестве преграды между собой и свиньей.
— Свинья ручная, — ворчливо сообщил Рэнд.
— В жизни не слыхала такого абсурда! Как может быть ручной свинья?
— Значит, до сих пор у тебя был весьма ограниченный образ жизни.
— Конечно, раз я не сталкивалась со свиньями, ручными или нет. Спасибо и на этом.
Эти слова раздражения, которыми она пыталась защититься от тетушки и свиньи, подошедших ее поприветствовать, чуть не вызвали в Рэнде новый приступ смеха. Впрочем, желание рассмеяться немедленно пропало после ее приказа заняться багажом. Не сказать ли этой принцессе, что чем беззащитнее она себя чувствует, тем капризнее ее поведение? Но Рэнд ничего не сказал. Хетта, взглянув на него, позвала свинью и направилась с ней к дому.
— Бенджамин Франклин, — Челси грустно покачала головой, — если он идет в дом, я — нет!
Свинья последовала за Хеттой в открытую дверь.
— Можешь не беспокоиться о чемоданах. Я тут не останусь.
Он открыл багажник и начал выгружать вещи.
— Ты слышал? Я тут не останусь. Свинья в доме!
— Я тебя слышал. Теперь ты меня послушай. Мы остаемся здесь. Без обсуждений. И к твоему сведению, я тебе не слуга и не позволю собой командовать, словно каким-то лакеем. Ясно?
— Вислоу всегда носил мои чемоданы, — сердито сказала Челси.
— Очень хорошо, а я не буду.
— Так джентльмены не поступают, — беспомощно захлопала она ресницами.
— Я не джентльмен.
Беззащитная женщина мгновенно испарилась.
— Сомневаться не приходится!
— Отлично.
Выражение на ее лице вдруг опять смягчилось. Понизив голос, она спросила:
— А что ты мне сказал тогда, в машине?
— Что?
— Ты ведь сказал что-то.
— Имеешь в виду после того, как ты чуть не оглушила меня, увидев в окне дружелюбную морду Бенджамина?
Она кивнула.
— Стал тебя успокаивать.
— Ты сказал что-то типа «такхафии».
Надо же! Он и не уследил, что путает языки. Невнимательность в его деле может стать громадной проблемой. Не околдовала ли его эта девчонка?
— Какой это язык? — настаивала она.
Рэнд засомневался. Эту часть своей жизни он не обсуждал ни с кем. Но она возвращалась в его снах, и тогда он просыпался с чужими словами на губах. Но обратиться с ними к кому-то? Нелепо и помыслить.
— Так какой?
— Арабский, — неохотно сообщил он. — Это значит «не бойся».
— Арабский, — удивленно повторила она. — Ты им свободно владеешь?
— Зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «свободно». — Нежелательно посвящать Челси Кинг в подробности своей личной жизни.
— Видимо, твоя образованность и объясняет твою чувствительность.
— Чувствительность? — Его ли упрекать в чувствительности?
— Ну, ты знаешь. Возмущение тем, что тебе указывают.
— А.
— И чего ты взялся за эту работу? Вон ты какой умный и образованный.
Образование что надо. Знала бы она, какой ценой он получил свое образование!
— Хороший вопрос. — Голова кругом идет от этих вопросов, да и мотивы ее вызывают подозрение. Не пытается ли она втереться к нему в доверие? Приказами от него ничего не добилась, так попробует улестить? Такие, как она, привыкли всегда поступать по-своему.
Чтобы закончить разговор, Рэнд взял вещи и направился к дому. И уже на полпути осознал, что старается изобразить, будто ему нисколько не тяжело. Желание покрасоваться, которое следует задушить в зародыше, пока оно не вышло из-под контроля. Он намеренно уронил один из саквояжей.
— Эй! Что, если там моя косметика? — Оглянувшись, он увидел, как Челси подобрала сумку и потащилась за ним. Ничего, пусть помучается! Может, в другой раз подумает, прежде чем брать с собой столько барахла.
Для жилища, где обитают свиньи, дом казался ухоженным, чистым и уютным. Войдя в кухню, они увидели Бенджамина Франклина, протрусившего от собачьей тарелки с его именем к небольшой подстилке, полностью скрывшейся под его тушей.
— Он все считает себя малышом, — любовно произнесла Хетта. — Коврик у него с той поры, как он помещался у меня на ладони.
— Не слишком ли необычно держать свинью в качестве домашнего животного? — слегка напряженно спросила Челси.
Ее тетя пожала плечами.
— Я сама необычная.
Ясно, что Челси не очень-то уютно себя чувствует с необычными людьми. Но Рэнд посчитал, что встречи с необычными людьми — людьми не из ее привычного круга — могут пойти ей на пользу. И он тут же строго напомнил себе, что его не касается то, что Челси на пользу, а что нет. Его дело — ее физическая сохранность.
Хетта принесла сок и разлила по запотевшим стаканам. С первого глотка Рэнд определил, что сок только что выжат. С наслаждением прикрыв глаза, он понял, что не так уж несчастен от сложившей ситуации, как представлял раньше. Его истерзанной душе нужно именно это — несколько недель передышки.
Открыв глаза, он увидел Челси, исследующую свой стакан в поисках пятен. Ее явно не вдохновляла перспектива недели-другой в провинциальном городишке.
— Даже не думай, — посоветовал Рэнд.
— О чем? — наивно спросила она.
Он смерил ее взглядом и с наслаждением отпил еще один глоток. Челси даже не притронулась к своему стакану. Возможно, боялась, что свинья кормится из той же посуды.
— Ты и на шоссе отсюда выбраться не сможешь, — предостерег он Челси. И сразу пожалел о сказанном. Она может воспринять его слова как вызов. Да, каникулы могут оказаться совсем не такими беззаботными, как он позволил себе мечтать минуту назад. Придется все время быть начеку и держать ключи от машины у себя.
— Какая у вас машина? — спросил он Хетту. — И где хранятся ключи?
— Я не вожу машину, — ответила та. — Терпеть не могу.
— Ага.
Ничего лучше и представить нельзя. Рэнд посмотрел на Челси. Если она собирается удрать, то хотя бы представляет правила игры? По логике, ей следует внушить ему фальшивое чувство безопасности, заставить думать, что она смирилась со своим положением.
Но она, конечно, не представляет, как следует играть. Это его игра. Правила и нюансы ей неведомы. И всякие женские уловки тут не помогут.
Вот почему ей не выиграть.
Челси ждала, пока дом затихнет. Темнота тут, в деревне, была такой полной, что она начала сомневаться в безупречности своего плана побега. Она провела тут всего восемь часов, но с нее довольно!
Помимо свиньи, жизнь на ферме, как Челси и предполагала, не для нее. Телевизор у тети черно-белый — Челси таких и не видела никогда. И принимает всего два канала, да и то с постоянно мигающим изображением. Телефон, музейный экспонат с круглым вращающимся диском, оказался хорошо знаком Рэнду, который сразу чего-то с него снял и привел таким образом в негодность. Ни Интернета, ни стерео, ни даже посудомоечной машины. Абсолютно ничего, кроме кур.
С непонятной гордостью тетя показала Челси и Рэнду свои курятники.
— У меня несколько несушек, — хвастливо поясняла она, — Хельга, Герта, Альберта, Франческа… — Тетино представление о «нескольких» приближалось к миллиарду голов. И большая часть из них с именами. Пахли они отвратительно.
— Вонючки, — прошептала Челси Рэнду, который притворился, что не расслышал и не чувствует запаха.
Челси решила, что никогда больше не станет есть курятину. Впрочем, судя по поведению тети Хетты, у ее гостей шансы попробовать курятины или свинины нулевые. Яйца — другое дело, но после того как Челси увидела, откуда они появляются и какой у них при этом вид, она засомневалась, что сможет когда-нибудь проглотить хоть какое-нибудь блюдо, содержащее в себе яйца.