Фрей плотно прикрыл дверь, вернулся на прежнее место и сел напротив Корнелла. Фирма, с которой ему не совсем добровольно пришлось связаться, как он полагал, возникла года два назад после очередной большой встряски, следствием чего стала очередная реорганизация.
За фасадом НСК укрылась вновь созданная группа «87». Рональд Фрей руководил ею и одновременно поддерживал связь с секцией «Г», понятия при этом не имея, чем занимаются его ближайшие «соседи» из 86-й и 88-й групп.
Корнелл в своё время дезертировал из армии и промышлял контрабандой наркотиков. Дела шли неплохо, но после досадного «прокола» впереди довольно отчётливо замаячила тюремная решётка. В этой ситуации Корнелл решился принять предложение фирмы, которая оценила его способность к языкам, знание людей, умение входить в доверие к ним. Короче говоря, фирма решила, что на воле толку от него будет больше, чем в тюрьме, и зачислила его в свой штат. Прослужив уже почти пять лет филёром, Корнелл все ещё сомневался, не лучше ли было просидеть это время в тюрьме.
Ему не нравилась фирма, не нравился мистер Рональд Фрей, не нравилась своя работа, но более всего — люди, с которыми приходилось иметь дело. Работа пошла, и Корнелл прижился в фирме, пересидел даже многих агентов категории «А». За эти годы он достаточно хорошо познал шпионское ремесло и уже не мог относиться к нему слишком серьёзно.
Наконец шеф оторвался от своих бумаг и несколько виновато взглянул на Корнелла.
— Извини, Джереми, что заставил ждать. Для тебя опять подвернулось подходящее дельце…
Корнеллу не понравилось, что шеф назвал его по имени, но тут уж ничего не поделаешь. Придётся выжидать момент, чтобы отыграться, благо за время их знакомства он неплохо изучил слабые места мистера Фрея.
Корнелл криво усмехнулся.
— Надеюсь, сэр, это будет в Европе? — сказал он. — Последнее дельце в Новой Гвинее отбило у меня охоту к тропикам. Вот уж не думал, что дикари так выглядят в натуре! Да их истреблять надо, как клопов!
— Ехать никуда не придётся, Джереми, — прервав его возмущённую тираду, продолжал шеф. — Работа предстоит, что называется, не выходя из дома — здесь же, в Лондоне. Если ты, конечно, за неё возьмёшься.
— В чем там дело, сэр? — изображая живейший интерес, спросил Корнелл, хотя на самом деле ему вдруг очень захотелось поскорее убраться из этого кабинета.
— Похищены весьма ценные бумаги, Джерри. Надеюсь, ты кое-что слышал об операции «Стекло»?
Корнелл тотчас вспомнил лекцию, на которой в компании двух десятков агентов присутствовал несколько месяцев тому назад. Говорили о мерах безопасности в связи с операцией «Стекло». На деталях не останавливались, но было сказано, что речь идёт о разработке оригинального типа аккумулятора. Он будет достаточно компактным и достаточно мощным, чтобы питать переносные лазерные устройства. Исследования финансируются правительством. В конечном счёте речь может идти о небольшом контейнере, который можно будет носить на солдатском поясе и который будет снабжать энергией лазерное ружьё. Предполагается использовать атомную энергию. Больше им не сказали ничего. Скорее всего, это был инструктаж на всякий случай. Если произойдёт что-то непредвиденное, агенты будут иметь представление, с чем им пришлось столкнуться.
Корнелл повторил шефу все, что ему было известно насчёт операции.
— Верно, — кивнул тот, выслушав. — Были предусмотрены все меры предосторожности. Но, увы, Джерри, случилось самое неприятное… Волосы на голове дыбом встают, как об этом подумаешь… — Рональд Фрей невольно провёл рукой по своей лысине. — Тебе, конечно, известно, что за весь проект отвечал Лангфорд. Он-то нас и предал. Собрал в портфель все, что мог, и удрал. Лангфорд продал энергоранец красным. Весь, до последнего винтика!
— Он что, совсем спятил, что ли? — удивился Корнелл. — Мог бы продать им все свои явки вместе с агентурой. Наверняка получил бы не меньше.
— Именно так, Джерри! Человек перестаёт мыслить рационально. У него поехала крыша. Мы это поняли, но было уже слишком поздно.
— А как обнаружилось, что предатель он? — поинтересовался Корнелл.
Рональд Фрей пожал плечами.
— Насколько я могу судить, это была чистейшая случайность. Но счастливая. Ребята в секции «Г» считают, что они так никогда ничего бы и не узнали, если бы… — Фрей вдруг поперхнулся.
— Если бы что? — нетерпеливо переспросил Корнелл.
— Если бы Лангфорд сам не рассказал… Как ни странно, он был патриотом до мозга костей, я бы даже сказал, фанатиком… — задумчиво продолжал Фрей. — Операция «Стекло» была не первой в его карьере. Его кандидатура была едва ли не самой идеальной. Это было его задание, понимаешь, Джерри, его! Ко всему прочему, Лангфорд не любил ни коммунистов, ни американцев, да и выходцев из других стран тоже.
— Слышал я о нем, — заметил Корнелл. — Свихнулся на чистоте расы. Читал его статейки в «Дейли Экспресс», особенно когда Англия рвалась в «Общий рынок». По сравнению с сэром Лангфордом союз левых радикалов не более чем общество вольнодумцев.
— Вот-вот! Кому, как не ему, было поручить охрану подобных секретов? Об этой операции знали только два человека — Лангфорд и премьер-министр, которому он непосредственно подчинялся. Всё! — Рональд Фрей криво усмехнулся. — Пока не продался, конечно. Кстати, наши психологи утверждают, что подобные фанатики непременно страдают каким-нибудь комплексом неполноценности. Увлекаясь какой-нибудь идеей, они якобы ищут компенсацию за свои неудачи, которые от всех скрывают, или что-то в этом роде. Но в конце концов срываются. С Лангфордом, кажется, случилось именно это. За одну ночь человек совершенно переменился.
— Но ведь что-то его к этому все-таки подтолкнуло! Что-то за этим кроется…
— Странная какая-то история всплыла…
— Связанная с нашей фирмой?
— Да нет, обнаружилось, что Лангфорд когда-то давно, чуть ли не в 1949 году, во время отпуска где-то там чего-то не уплатил. Короче говоря, злоупотреблял служебным положением. Фискальные ведомства раскопали этот случай и пригрозили скандалом, если сэр Лангфорд не уладит дело полюбовно. Он же считает, что никому ничего не должен, что за пятьдесят лет безупречной службы государство ещё и задолжало ему. Короче, счёл себя оскорблённым до глубины души.
— И как же он вышел на красных?
— Через свою дочь. Она по убеждениям — полная противоположность папочки. Такая же фанатичка, только наоборот. Вхожа во все левые организации, которые заявляют, что они против нас. Ирландские экстремисты считают её почётным членом своей организации. Поговаривают, одно время тесно дружила с «Чёрными пантерами».
— Не любит англичан?
— Не то слово, Джерри. В этом вопросе она зашла так далеко, что дальше, пожалуй, уж некуда. С папашей, конечно, тоже на ножах. Впрочем, это ещё мягко сказано. Пока однажды он не переменился.
— Она свела его с резидентом красных?
— Не совсем так. Она вывела его на Антиимпериалистическую Лигу. Есть у них такая контора. Они, кроме всего прочего, выступают и за свободный обмен информацией. Красным это, безусловно, не по душе, и они этих ребят не подкармливают, но на всякий случай внедрили туда нескольких своих агентов.
— Лангфорда свели с кем-нибудь из этих русских?
— Нет, не с русским, Джерри. Это был китайский резидент, некий Максвелл.
— Китаец?!
— Конечно, нет. Албанец. После войны осел здесь, принял британское подданство, сменил фамилию. Коммунист. Преклоняется перед Мао. Проходит по нашему ведомству, но много лет держался в тени, бездействовал. Он-то и заявил Лангфорду, что имеет возможность перед всем миром разоблачить организаторов этой операции. Старик клюнул и передал Максвеллу все бумаги, включая чертежи.
— И что сделал Максвелл?
— То, что и должен был сделать любой агент в такой ситуации — связался со своими и получил указание передать документацию китайскому курьеру.
— Как все это стало известно?
— Лангфорд сам рассказал. Через пару дней кризис у него прошёл, и он, видишь ли, опять стал прежним.