– А вы, где вы живете, Гарри? – она задала вопрос, откинув голову назад и глядя ему в лицо, как будто ответ ее действительно интересовал.
– У меня маленькая меблированная комнатка на Ленокс-стрит.
– А у меня квартира около Лонг-акра. Она вам понравится. У вас есть подружка? – добавила она вдруг.
– Кто?
– Подружка. Девушка, с которой вы встречаетесь.
– Нет. Разумеется, у меня были девушки…
– А я бы подумала обратное. Вы мне говорили, как будто: «Блестящая, как ночь, она идет под звездами». Вы это, наверное, повторяли целой куче женщин.
– Вы ошибаетесь. Я это выучил в школе и вспомнил только когда увидел вас.
Это очень подходит к вам, как будто написано для вас.
– Действительно? Вы забавны. Вы занимаетесь фотографией? – спросила она, дотрагиваясь до футляра, висящего на плече Гарри.
Он покраснел, представляя, что подумает она, когда узнает о его занятии.
– Да…
– Это совсем маленький аппарат. Лейка?
– Да.
– У одного из моих друзей есть такой. Он все время пристает ко мне, чтобы я позировала обнаженной. Вы уже делали?
– Нет. У меня нет модели, – сказал он, улыбаясь.
– Во всяком случае, надо быть очень осторожным. Никогда не знаешь, чем это закончится, не так ли?
– Не совсем, но лучше быть осторожным.
Она остановилась, чтобы открыть сумочку.
– Ну, вот мы и пришли. Я живу над магазином.
Они остановились перед витриной, на которой виднелись улыбающиеся манекены в безукоризненных костюмах. Глядя на них, он вдруг вспомнил, как он одет.
– Я в рабочем костюме, – сказал он, – и надеюсь вы не придуряйтесь. Мне наплевать, как вы одеты.
Она нашла ключ и открыла дверь рядом со входной дверью магазина.
– Входите. Это по лестнице.
Он шел по лестнице за ней и не мог удержаться, чтобы не посмотреть внимательно на стройные, красивой формы ноги, поднимающиеся перед ним.
– Они вам нравятся? – спросила она, не оборачиваясь, как будто угадала его мысли – Мужчинам они чрезвычайно нравятся.
Гарри покраснел.
– Они замечательны. Вы прорицательница? Вы угадываете мысли?
– Нет, но я знаю мужчин. Каждый раз, когда я поднимаюсь по лестнице с мужчиной за спиной, я знаю, что он попытается заглянуть немного повыше, чем можно. Это не мое больное воображение, я вас уверяю. Они все этим занимаются, – сказала она спокойно.
Она остановилась перед дверью и открыла ее тем же самым ключом. Они вошли в прекрасно обставленную комнату: глубокие кресла, комфортабельные диваны, покрытые бежевой тканью с красными полосами. Рядом со стеклянной витриной стоял стол, радиоприемник, бар на колесиках. На стенах висели репродукции Ван Гога. В камине горел огонь.
– У вас замечательно. Вы давно здесь живете?
Она бросила свою сумочку на стол и посмотрела в зеркало, стоящее на камине.
– Около двух лет. Здесь неплохо. Устраивайтесь. Я приготовлю выпить. Что вы будете пить? Я выпью виски. Хотите тоже?
– Охотно Но я мог бы приготовить и сам.
– Как хотите. Все необходимое вы найдете там. Вы не голодны? Я страшно проголодалась. Я ничего не ела с самого утра.
– Кроме шуток? Почему?
– Я не люблю готовить. Таким, как я, приготовление еды в тягость Налейте выпить, я сейчас вернусь.
Гарри был удивлен количеством бутылок, которые нашел в маленьком шкафчике. Там было двадцать бутылок виски и двенадцать джина. И это во времена строгого ограничения алкоголя.
– Где вы взяли все это? – крикнул он.
– Это не колдовство. Нужно только знать, где взять. Вы можете взять пару бутылок, если хотите.
– Нет, спасибо. Я практически не пью. Сколько вам налить?
– На два пальца Не скупитесь. Содовая внизу в шкафчике. Я принесу лед.
Он налил немного виски и подождал.
Она быстро вернулась, неся поднос с тарелочками, на которых лежала курица, масло, салат и пирожные.
– У меня есть еще язык в холодильнике. Если хотите…
Гарри открыл рот.
– Но это колдовство. Мне кажется, что я вас разорю.
На этот раз удивилась Клер. Она подняла брови, что придавало ее лицу удивительное выражение.
– Вы совершеннейший идиот. Вы смеетесь? Вы же не будете говорить, что живете только на свои продовольственные карточки? В Англии можно найти что угодно, только нужно знать, куда обратиться. И потом, налейте себе виски, чтобы это было виски, а не птичкино пипи.
– Но мне вполне достаточно. Я не привык пить. – Он взял тарелочку с холодной курицей, которую она ему протянула, и поставил на колени.
– Вы знаете, мне кажется, что это не наяву. Вы всегда так поступаете с людьми, с которыми встречаетесь?
– Нет, не совсем, но этот случай несколько особый, не так ли? – Она бросила на него быстрый проницательный взгляд и он сразу же вспомнил о бумажнике, о котором совсем забыл.
– Вы, действительно, взяли у него бумажник?
– Конечно. Он заслужил урок и он его получил. Я знаю его адрес и пошлю ему его завтра.
– Но, это… Меня не касается… В нем пятьдесят фунтов и неосторожно брать… Могут подумать… что вы…
– Что я захочу оставить его у себя? – закончила она смеясь. – Разумеется.
Почему, вы думаете, я его засунула в ваш карман? Я страшно испугалась, когда этот старый дурак заметил исчезновение денег. Я не думала, что он это обнаружит до моего ухода.
– Но зачем вы это сделали? – настаивал Гарри.
– Этот старый дурак принял меня за девку, и тогда я решила сыграть с ним шутку. Когда он положил бумажник на стол, я взяла его и положила в сумочку.
Он был настолько пьян, что ничего не заметил. Потом я о нем забыла. А когда он поднял шум, я подумала, что лучше ничего пока не говорить и подождать следующего дня, чтобы отослать его ему. Это будет ему уроком.
Гарри не нравились такого рода шутки, но он ничего не сказал. В глубине души ему было жалко Вингейта.
– Я мог бы его отнести ему сегодня вечером и объяснить все, – предложил он.
– О, нет! – воскликнула она вдруг со злостью. Но сразу же заставила себя улыбнуться. – Не бойтесь, он получит свои деньги, но пусть немного помучается. Налейте мне немного. Себе тоже. Курица нравится?
Гарри уверил ее, что курица замечательная, хотя едва попробовал ее, и решил все-таки выяснить все до конца.
– Расскажите мне о себе, – прервала его Клер. – Что вы делаете?
Гарри колебался. Стыдиться своей профессии абсурдно, подумал он. Если он хочет ее видеть, нужно, чтобы она все знала. Он чувствовал себя легко в присутствии Клер и подумал, что его профессия не будет ее смущать, так же, как и его убогая одежда.
– Я служу в фотостудии Муни на Ленкс-стрит, – сказал он, Наливая себе стакан. – Обычно я стою на углу улицы в Вест Энде и снимаю прохожих. – Он представил свою работу в самом неблагоприятном виде и ожидал ее реакции.
– Это забавно? – спросила она.
– По-разному. Это дает немного, но, все-таки, я надеюсь когда-нибудь стать на ноги.
– Никогда бы не подумала, что такая работа может приносить доход. Сколько это вам дает?
– Говоря откровенно, я зарабатываю шесть фунтов в неделю, – признался он.
– Теперь я понимаю, почему вы не пьете виски.
Несколько минут они молчали. Она внимательно смотрела на огонь в камине.
– А вы не могли найти что-нибудь более интересное? Я хочу сказать, более оплачиваемое?
– Я не умею, – признался Гарри, удивленный тем интересом, который она проявила к нему. – Я кроме фотографии практически ничего не умею и не знаю.
Когда я служил в армии на юге Италии, я сделал несколько снимков и послал их в журнал, который организовал конкурс фотографов-любителей. Я получил первый приз. Это меня воодушевило и я участвовал в других конкурсах. За три года я заработал триста фунтов.
Клер с удивлением заинтересованно посмотрела на него.
– Замечательно. У вас, по-видимому, талант.
– Я чувствую как надо снимать. Мой патрон хочет, чтобы я вложил деньги в его дело, стал его компаньоном и занялся портретами. Он хочет попытаться делать портреты в студии. Но он ничего не знает, и хочет, чтобы этим делом занялся я.