- Удивительно. Как можно любить друг друга так долго?!
- Тебе это, правда, кажется удивительным? – Эдвард с интересом посмотрел на собеседника. – Для нас это в порядке вещей. Мой дедушка по отцовской линии старомоден в плане воспитания и семьи, но перед мужем никогда устоять не может. Любой со стороны сказал бы, что альфа непрекословный лидер, но дедушка-омега всегда в тайне дергает за необходимые ниточки. А про моих родителей и говорить не стоит. – Волк засмеялся. – Их перешёптывания до сих пор так смущают.
- Знаешь, мне очень нравится слушать о твоей семье.
- Правда? Это радует. Мне кажется, что о них можно говорить вечно. Я слишком рано повзрослел и перестал посещать тусовки, так что рассказать о бурной студенческой жизни не имею возможности.
- Я в университете учился ото сна ко сну. Так что тоже историями не запасся.
- Можно… я тебя поцелую? – Эдвард не отрывает глаз от омеги.
- Что?
- Я очень хочу тебя поцеловать. Но, не уверен, что могу просто сделать это, вот и спрашиваю разрешения.
- Эм… да. То есть… да. Ты можешь меня поцеловать.
Альфа облегченно выдыхает и наклоняется к Савелию вплотную. Эдвард касается чужих губ своими и обнимает омегу за лицо. Еле уловимый поцелуй перетекает в более уверенный, и языки переплетаются между собой. Они оба уже и забыли, каково это целоваться. Каково это быть в чужих объятиях.
Эдвард расстёгивает верхние пуговицы на рубашке льва и проводит подушечками пальцев по голой коже. Савелий медленно выдыхает и отрывается от альфы, смотря в потемневшие желтые глаза:
- Может, переместимся на кровать?
- Да.
Мужчины, целуясь, перебираются на кровать и, не торопясь, раздевают друг друга, покрывая открывающиеся участки кожи поцелуями. Когда оба оказываются совершенно нагими, Эдвард оказывается сверху и раздвигает под собой чужие ноги. И тут его осеняет
- Смазка… я совсем забыл…
- В тумбочке.
Волк удивленно смотрит на омегу и достает с тумбочки новый тюбик лубриканта. Он улыбается мыслям о том, что не единственный рассчитывал на бурную ночь, и возвращается к любовнику. Эдвард покрывает поцелуями внутреннюю часть бедра, а затем одним движением вбирает в рот небольшой возбужденный член. Длинные пальцы уже смазывают очень тугую дырочку. Омега издает тихие вздохи и перебирает пальцами светлые волосы.
Лев смог расслабиться только через несколько минут, но альфа его не торопил. Он ласкал чужое тело и аккуратно подготавливал. Когда Эдвард полностью оказался внутри омеги, оба удовлетворенно выдохнули. После небольшой передышки, альфа начинает не торопясь двигаться, наслаждаясь не только влажной теснотой, но и припухшими губами. Толчки постепенно набирают темп, а поцелуи становятся больше похожими на укусы. Савелий стонет и тянет нижнюю губу волка на себя. Сбоку сплетаются хвосты, а квартира наполняется лишь громкими стонами, и стуками влажных тел друг о друга.
Они кончают одновременно, и их рычание сливается в одно.
- Переезжай к нам. – Эдвард перебирает рыжие пряди на голове, которая покоится на груди альфы.
- Что? Зачем это?
- А почему нет? Ты мне очень нравишься. И Филиппу ты тоже очень нравишься. Так зачем тянуть? Просто живи с нами.
- Хэй. У нас сегодня был первый секс. А ты уже просишь переехать.
- Но мы ведь уже встречаемся некоторое время. У меня работа и маленький ребенок. Мы катастрофически мало времени проводим вместе.
- Твоему сыну это явно не понравится. Чужой мужчина в доме. Думаю, он будет ревновать.
- Не будет. Ты первый омега, который ему понравился. Если не считать родных, конечно. Так что учитель ему действительно очень нравится.
- Не знаю, я подумаю.
- Подумаешь? Точно? – Эдвард поднимает к себе голову льва и смотрит в темно-зеленые глаза. – Обещаешь?
- Обещаю, я обдумаю все и скажу тебе свое решение.
- Смотри, если ответ будет отрицательным, то накажу.
- Эй, ты должен уважать мое решение! – Савелий смеется и мягко дергает белоснежное ушко.
- Я же не сказал, что не буду его уважать. – Волк переворачивается и нависает над рыжеволосым мужчиной. – Я просто накажу тебя за непослушание.
Савелий открывает рот, чтобы что-то сказать, но его затыкают глубоким поцелуем. Языки снова сплетаются в безумном танце, и желание поговорить пропадает окончательно. Омега скидывает мешающееся одеяло на пол и обнимает Эдварда ногами за бедра.