– Снимай, – приказал я, когда рубашка осталась на ее плечах, скрывая эти прекрасные холмики.
Медленно Эмма стянула сначала один рукав, затем другой, пока блузка не соскользнула по ее спине, падая на пол. И вот теперь она старалась прикрыться ладонями, но все, что ей потребовалось, это увидеть мой упрямо вздернутый подбородок, прежде чем опустить руки. Она научилась. Слушалась... или еще что-то.
– Они идеальны.
Мой голос был утробным, когда я почувствовал, как на головке моего члена выступило несколько капель от вида ее обнаженной груди... Я смогу позабавиться с ними... Я пятился, пока не почувствовал сидение одного из стульев в первом ряду.
– Даже лучше, чем я представлял. Теперь покажи мне, как ты трогаешь себя, думая обо мне. Покажи, что я с тобой делаю.
– Нет, – твердо сказала она, ее грудь слегка покачнулась.
– Почему нет? Ты же этого хотела, так? – я снова покачал пальцем. – Ну, теперь ты это получила.
Ее взгляд скользнул по обнаженной груди, а затем на меня, присевшего на стул.
– Я не так себе это представляла.
– Все так, как я представлял. – Я сел, вытянув вперед ноги. – Ты хочешь мальчика, который водил бы тебя в кино, делился попкорном и не доставлял бы удовольствия твоему телу, но при этом сам бы кончал за три толчка? В таком случае, ты не в своей лиге. Тебе нужен мужчина, который заботился бы о тебе и давал бы то, в чем ты нуждаешься, тогда ты именно там, где и должна быть.
Мой член болезненно напрягся, и я несколько раз погладил его.
– Но тогда и тебе придется думать о моих желаниях, а они требуют максимальной отдачи.
Мои желания были столь сильными, что если бы она догадывалась о них, она сбежала бы. Она никогда не смогла бы остановиться.
– Прикоснись к себе.
Она снова скрестила руки, и меня охватила ярость, воспламеняющаяся и жестокая.
– Доктор Фарадей...
– Или прикасайся к себе, или уйди, – я указал рукой на дверь, стараясь совладать с собственным голосом, чтобы она не поняла, что я поднял руку потому, что она загораживала мне вид на чертовски сексуальные сиськи.
– Ты можешь уйти. Даю тебе минуту, чтобы уйти, и я забуду обо всем. Задержишься и останешься здесь, будешь моей. И сделаешь все, что я пожелаю, – я посмотрел на настенные часы у нее за спиной. – Время пошло.
Не знаю, что я нес. И почему я это говорил. Я в любом случае не позволил бы ей уйти. Если только она направится к двери, я трахну ее на полу, уложив лицом вниз, и ее тело будет извиваться подо мной. Она моя. Эмма сама предложила мне себя на чертовом серебряном блюдечке, и теперь я не откажусь от такого подарка. Она не сможет отказаться от своего предложения, потому что теперь она знает, что имеет дело с одержимым зверем, которым движет желание и необходимость. Нет, теперь ей ничего не поможет.
Я позволил ей думать, что выбор за ней. Так что когда она решила остаться, я без зазрения совести решил, что буду жестко трахать ее и проделывать с ней другие непристойные штучки, о которых думал в течение последних недель. Я словно слышал ее мысли. Ее взгляд скользнул в сторону двери, и лишь когда ее тело сместилось, она скользнула рукой под юбку.