– Это правда, что в ее школе у всех сотовые телефоны? – обратился папа к Тамаре Георгиевне.
– Я не знаю, – растерянно ответила мама, я не видела.
– Конечно, у всех! – встряла Света. – На уроках, конечно, нельзя разговаривать, а на переменах – всегда пожалуйста.
Света лукавила. Нина Викторовна часто сетовала на то, что все ученицы на переменах разговаривают по сотовому, несмотря на официальный запрет приносить их в школу. «Ну что С ними поделаешь! – разводила руками директор. – Не могу же я обыскивать их!»
– Но это же форменное безобразие – возмущался папа.
– Не я правила устанавливала. Если уж вы отдали меня в такую школу, то и обеспечивайте всем необходимым! – вскричала Света и со слезами в голосе добавила: – Сами отдали в такую школу! Я вас, между прочим, не просила! – Она выскочила из кухни, хлопнув дверью.
Света не знала, о чем так долго говорили родители в закрытой кухне. Приникнув к двери в свою комнату, она слышала их голоса, но слов разобрать не могла. Поняла только, что папа возмущается, а мама пытается его урезонить.
«Интересно•, – думала Света, кусая губы, – чья возьмет?»
Победила мама. Через час она вошла в комнату к Свете. Вид у Тамары Георгиевны был усталый, но довольный. Света поняла, что ей удалось добиться своего.
– Света, в следующий раз, пожалуйста, не обрушивай на голову отца свои просьбы как снег на голову, скажи сначала мне, – проговорила она, садясь на кровать рядом с дочкой.
– Я не знала, что папа так это воспримет. Я же не требую ничего фантастического. Сотовый телефон – это просто средство связи и должен быть у каждого современного человека.
Мама махнула рукой:
– Будет тебе сотовый телефон, но только если ты дашь слово, что закончишь учебный год без «троек».
– Конечно, дам! То есть, конечно, закончу! – поправилась Света и бросилась маме на шею. – А когда вы мне его купите?
– Папа сказал, что все выяснит об этих соовых И выберет самый недорогой и удобный.
– Вот еще! – Света надула губы. – Не бывает, чтобы самый удобный был самым недорогим.
– Ну, знаешь ли! – Тамара Георгиевна выпрямилась, отстраняя от себя Свету и показывая, что и ее терпению есть предел. – Тебе бы любому радоваться, а ты еще привередничаешь. Если так пойдет и дальше, я начну жалеть, что перевела тебя в эту школу.
Света поняла, что перегибает палку, и снова чмокнула маму в щеку.
– Да нет, мам, что ты, конечно, я любому буду рада. Я стану так хорошо учиться, что вы никогда не пожалеете об этом.
– Хотелось бы, чтобы это было так! – вздыхая, сказала Тамара Георгиевна, с сомнением глядя на дочь.
– Так и будет! Честное слово!
И вот в пятницу Света Красовская явилась в лицей с сотовым телефоном. Но увы! Кроме неприятностей, это ей ничего не принесло. Кто-то из преподавателей обратил внимание, как Света на перемене говорит по телефону – она звонила маме на работу только для того, чтобы сказать ей, что физичка заболела. Доложили Шаповаловой. Нина Викторовна сразу вызвала Свету к себе в кабинет.
– Вижу, что ты стараешься не отставать от своих одноклассниц! – сухо начала она, кивнув на висевший на поясе Светы сотовый телефон.
– Это мне папа подарил за успехи в учебе, с невинным видом ответила Света.
– Твой папа позволяет себе такие подарки? с недоверием спросила Нина Викторовна.
– Но сотовый стоит не так уж и дорого, – проговорила Света с тем же невинным видом. – Мама очень волнуется за меня – мне ведь приходится далеко ездить, и все такое. Да и за учебу переживает. Они с папой решили, что так им будет спокойнее.
– Я поговорю с твоей мамой, – заявила Нина Викторовна, немного смягчившись слишком уж у Красовской было честное лицо.
– Мама и сама хочет с вами поговорить, Нина Викторовна! – просияла Света. – Она так за меня переживает. Хоть я ее и успокаиваю, она все равно волнуется. Все время повторяет, что если бы не вы, не видать бы мне лицея как своих ушей.
Света сама перепугалась, что сболтнула лишнего. Но, видно, Шаповалова так мало была избалована лестью, что приняла все за чистую монету.
– Ну как тебе тут? – подобрев, спросила Нина Викторовна.
– Привыкаю. – Света опустила глаза. Стараюсь следовать вашим советам, целыми днями занимаюсь, в библиотеку вот записалась, в научную, – соврала Света.
– Молодчина! – Нина Викторовна улыбнулась. – Я знала, что у тебя все получится. Ты нисколько не хуже их.
Света промолчала, не зная, что на это ответить. Ей вдруг стало стыдно. Она так старалась быть честной, что эта явная ложь смутила ее. Света хорошо понимала, что Нина Викторов, на не заслуживает такого отношения. Эта женщина желала ей только добра, хлопотала ради, нее. И вот как она благодарит ее.
– Я могу идти? – тихо спросила Света.
– Да, конечно, девочка моя, иди и передай маме большой привет. Пусть она мне позвонит как-нибудь вечерком.
– Обязательно передам, Нина Викторовна, – скороговоркой ответила Света и, быстро попрощавшись, выскользнула из директорского кабинета.
Но едва она вновь оказалась среди лицеисток, все ее смущение показалось Свете глупостью.
«Вот еще! – фыркнула она, как Карина Тер-Петросян, дочка директора деревообрабатывающего комбината. – Устроила телячьи нежности».
Света открыла дверь в туалет и замерла, услышав свою фамилию. Она едва устояла на ногах от изумления. Оказывается, однокашницы прекрасно знают ее имя и фамилию, да еще и говорят о ней. О такой чести Света и мечтать не смела. но то, что она услышала, причинило ей невыносимую боль ..
– Господи, ну до чего же она смешная! – говорила Ира Говердовская, юная телезвезда – ее папа занимал какую-то высокую должность на телевидении и она иногда мелькала на экранах. – Просто не знаешь, плакать или смеяться над этой дурочкой.
– Мама! – прогундосила, передразнивая Свету, смуглая большеносая Карина Те-р-Петросян с поступью и осанкой царицы Савской. – У нас учительница физики заболела, так что я сегодня раньше приду.
Девочки, их было трое, дружно засмеялись.
– Просто удивительно, чего ради такие затираются в наш лицей; – Это уже Люд очка Зверева – двухметровая дылда со спиной пловчихи, постоянно борющаяся с полнотой. – Неужели сами не видят, что им здесь не место?
– А по-моему, ее можно только пожалеть, ввернула Говердовская, считавшаяся в классе одной из самых красивых.
Она, действительно, была довольно хорошенькой, но никакие косметические средства не спасали бедняжку от прыщиков.
Света, не помня себя от потрясения, закрыла дверь и на негнущихся ногах пошла по коридору. Бежать! Немедленно бежать отсюда и никогда, никогда больше не появляться в этом лицее! А она-то, дура, надеялась завоевать их расположение! А оказалось, все это время она была дня них всего лишь клоуном. Наверное, они только тем и занимаются всю последнюю неделю, что обсуждают ее.
Света не знала, от чего ей было больнее: от того ли, что она услышала о себе обидные гадости, или же от того, что все эти «королевы» вдруг разом рухнули со своих пьедесталов. Она чувствовала себя круглой дурой. И вдруг вслед за унижением пришла злость. Если уж ей не суждено «затереться» между ними, то уж, по крайней мере, она выскажет им все, что о них думает!
4
Наверное, ее воинственный вид сразу бросился в глаза, потому что, едва Света переступила порог своего класса, на нее устремились все взоры.
– Красовская! – обратилась к ней Валентина Михайловна, учительница биологии. – Вам не кажется, что вы забыли извиниться за опоздание?
Света остановилась как вкопанная. Оказывается, уже давно идет урок, а она и забыла!
– Извините, Валентина Михайловна, – как можно вежливее произнесла Света, сама удивляясь своей выдержке.
– Надеюсь, впредь вы будете аккуратнее.
– Этого больше не повторится, – отвечала Света с самым что ни на есть искренним раскаянием.
– Садитесь, Светлана, – смягчилась Валентина Михайловна.
Света прошла к своей парте.