– Это не случайность, – сказал Герман и перестал улыбаться.
– Как это?
– Я давно следил за тобой. И вот почему…
Но Герману так и не удалось договорить, потому что зазвонил телефон. Туся вздрогнула и отпрянула от него, как будто ей было что скрывать и чего стыдиться.
– Я подойду, – сказала она, вставая с дивана. Вдруг это мама.
Но это была совсем не мама.
Сначала в трубке молчали, а потом Туся услышала знакомое покашливание.
– Привет, – сказал Егор.
Внутренне он был готов ко всему: и к тому, что она разразится ругательствами или слезами, и к тому, что повесит трубку. Но только одного никак не ожидал Егор – что Туся как ни в чем не бывало скажет:
– Привет.
Конечно, она жутко удивилась этому звонку, но виду не подала, и голос ее звучал спокойно и доброжелательно.
Это сразу не понравилось Егору, ведь он привык вызывать сильные чувства. Равнодушие ранит больше всего.
– Как дела? – натянуто спросил Егор.
Он ожидал, что Туся будет поддерживать беседу, но она этого не делала, и разговор угасал, так и не начавшись.
– Спасибо, хорошо, – ответила Туся и взглянула на Германа.
Он подошел к книжному шкафу и стал рассматривать Тусины книги с самым равнодушным видом, но она видела, как внимательно он прислушивается к разговору.
– А у тебя? – отдавая дань вежливости, спросила она.
– Бывали дни и получше, – ответил Егор. – Голова болит.
– Сочувствую, – отозвал ась Туся, хотя сочувствия в ее голосе не было и в помине.
«Пить меньше надо», – злорадно подумала она про себя.
– Вчера поздним вечером Сюсюка принес мне кассету с записью спектакля, – продолжал Егор.
– Ну и как тебе? – равнодушно спросила Туся, хотя внутри у не все переворачивалось от страха.
– Это потрясающе! – возвысил голос Егор. – Я не ожидал. Ты – настоящая актриса.
– Ты тоже хороший актер. Только комического жанра. Лицедей.
Хотя Туся изо всех сил хотела быть холодной и вежливой, эти слова сами собой сорвались с ее губ.
Герман повернулся к ней и посмотрел с тревогой.
Туся гримасой показала ему, что собеседник ей надоел, но она не знает, как от него отделаться. Герман понимающе кивнул, знаком попросил подождать и вышел из комнаты.
– Может, встретимся! – неожиданно предложил Егор.
– Зачем?
– Поговорить надо, – ответил он. – Поговорить надо. Объясниться.
– А мне и так все ясно.
– Неужели не интересно, а вдруг я что-нибудь новенькое скажу? – пошутил Егор.
– Я еще от старенького отойти не могу, – в тон ему ответила Туся. – Не надо нам встречаться.
– Последний раз. Самый последний, – попросил Егор.
Туся задумалась. Она больше не любила Егора, но ей хотелось увидеть его. Хотелось сказать, что она больше не любит, упрекнуть за прошлые обиды. Она понимала, что все это ни к чему, но желание увидеть его слабость и поражение было сильнее.
– Туся-я! – внезапно раздался тонкий голос из коридора. – Мне нужен телефон! Заканчивай разговор!
Туся от неожиданности чуть не выронила трубку.
В дверном проеме показал ась голова Германа, он улыбнулся и шепотом сказал:
– Это как будто мама твоя кричит. Похоже получилось?
Голова исчезла, а Туся чуть не захлебнулась от смеха. Ее мама курила последние двадцать лет, и у нее был низкий, прокуренный голос. И конечно, Егор знал об этом.
– Кто это там у тебя? – подозрительно спросил он.
– Да так, неважно, – загадочно ответила Туся.
Ей было весело оттого, что Егор в замешательстве, и оттого, что он хочет спросить, кто у нее в гостях, но больше не имеет на это права.
– Так как насчет моего предложения? – настаивал Егор. – Может, сегодня вечером?
– Хорошо, – согласилась Туся, понимая, как это неправильно. – В шесть у фонтана.
Н, не дожидаясь ответа, она повесила трубку. Герман зашел в комнату и пристально посмотрел на Тусю. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели.
Герман грустно улыбнулся.
– Это он звонил?
Тусе не хотелось врать, но и рассказывать о предполагаемой встрече тоже не хотелось.
– Кто он? – спросила она, подходя к Герману и опуская руки ему на плечи.
– Тот самый, кому ты из больницы записки писала, – резко сказал Герман. – Тот самый, из-за которого ты туда угодила.
– Да, – призналась Туся. – Это он. Но для меня это уже ничего не значит.
– Попытаюсь поверить, – сказал Герман. Хотя, честно говоря, будет трудновато это сделать. Мы увидимся снова?
Туся сказала, что да, конечно, они встретятся завтра же и что она уже сейчас начинает ждать этой встречи.
– Правда? – недоверчив спросил Герман.
– Конечно, правда. Мне незачем лгать, – улыбнулась Туся и поцеловала его на прощание.
3
Едва дверь за Германом закрылась, как Туся кинулась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Она стянула через голову теплый свитер, сняла джинсы и белье и встала под душ. Она вылила на себя полфлакона геля для душа и стояла, утопая в пене, как морская дива. Потом решила вымыть голову, несмотря на то, что делала это утром, – когда идешь на такую ответственную встречу, хочется быть уверенной в себе на все сто.
Напевая себе под нос, Туся насухо вытерлась любимым огромным махровым полотенцем, высушила волосы феном, слегка закручивая концы, и вышла из ванной. Она открыла стенной шкаф и, как полководец на поле боя, стала озирать его содержимое.
– Ну, как всегда, – произнесла она вслух. – Надеть совершенно нечего. Безобразие.
Конечно, можно было попросить что-нибудь у Лизы, но, во-первых, времени оставалось не так уж много, а во-вторых, пришлось бы объяснять, зачем ей понадобилось наряжаться.
А рассказывать о встрече с Егором Туся не хотела никому, даже лучшей подруге.
«Я встречусь с ним один-единственный раз, успокаивала она себя. – Имею же я право на моральную компенсацию! Хочу, чтобы он увидел, какая я красивая и как равнодушна к нему».
«Красивая?» Туся испуганно посмотрелась в большое зеркало в шкафу. В какой-то миг ей показалось, что ее красота закончилась вместе с ролью Джульетты. Но – нет, из мутноватой глубины старого зеркала на нее смотрела девушка с блестящей челкой, с волосами, зачесанными на прямой пробор, с зелеными, почти изумрудными глазами и яркими губами. Туся даже засмотрелась на саму себя, и ей стало смешно.
«Не могу же я пойти голой, – думала она, – Может, надеть синее платье? Нет, это слишком летнее, будет холодно. Или белую блузку с черной юбкой? Нет, это слишком торжественно. О! Брючный костюм! Прекрасный твидовый брючный костюм! Это то, что надо!»
Туся достала его из шкафа и придирчиво оглядела.
– Не годится, – твердо сказала она себе. – Этот костюм слишком красивый для встречи с Егором. Еще подумает, что я специально наряжалась для него. Не хочу. Больше не дам ему повода смеяться надо мной.
Ее охватило отчаяние. Одни вещи были слишком плохи для этой встречи, другие – слишком хороши. «Может, вообще не ходить? – метнулась спасительная мысль. Но тут же Туся одернула себя. – Нет, так нельзя. Еще подумает, что я испугалась».
В конце концов она глубоко вздохнула и снова надела старые джинсы и шерстяной темно-зеленый свитер крупной вязки.
«И так сойдет. Дешево и сердито. Все как есть, без прикрас».
– Ты великолепна! – такими словами встретил ее Егор.
Он стоял у фонтана, недалеко от их кафе, и, по-видимому, ждал уже давно, хотя Туся опоздала минут на десять. В руках у него была одна-единственная белая роза.
– Это тебе. – И он протянул цветок.
Она хотела отказаться, сказать, что это лишнее и не надо было этого делать, но радостная улыбка растянула ее губы, и она приняла розу.
– Спасибо. Очень красивая.
Она вспомнила те гвоздики, которые Сюсюка принес ей в больницу, вспомнила, как жестоко обозналась, решив, что эти цветы – от Егора. Тогда ей было так нужно его внимание, его забота, а теперь… Конечно, когда тебе дарят цветы – это всегда приятно, кто бы их ни дарил, но теперь Туся счастлива и без роз, и ей стало очень жаль, что этот цветок попал к ней с таким опозданием.