Джеймс Паттерсон
Пролог
Отставить ошибки
Компания Итаксикон, Американское Головное отделение, Флорида, США
— Мы тщательно выработали основу нашего нового мира, — провозглашает Директор с громадного телевизионного экрана в конференц-зале. — Части нашей конструкции разбросаны по всей планете. Настало время соединить их в единое целое. Как единое целое мы свершим правое дело ре-эволюции!
Мобильный телефон завибрировал в кармане ее белого лабораторного халата. Нахмурившись, Директор сделала паузу и проверила поступившее сообщение. Ситуация в третьем блоке стала критической.
— Пора, — она решительно посмотрела на коллег где-то за пределами видимости телекамер. — Закрыть третье здание. Загерметизировать окна, входы и выходы! Внутрь пустить газ!
Роланд тер Борчт заулыбался на другом конце длинного стола заседаний. Но поскольку Директор снова повернулась к камере, Джеб Батчелдер его проигнорировал.
— Все готово к исполнению задуманных планов. Начало операции «Одна Вторая» завтра в семь ноль-ноль. Как вам прекрасно известно, Джеб, единственная прореха, единственное слабое звено, позорная брешь, досадный прокол в наших планах — это ваши неуправляемые, никчемные, злостные, летающие недоделки.
Тер Борчт мрачно покачал головой и поднял глаза на Джеба.
— Вы убеждали нас дождаться, когда вступит в действие запрограммированный лимит жизнеспособности детей-птиц, — продолжает Директор звенящим от напряжения голосом. — Больше мы вам такой роскоши позволить не можем, как бы ни был близок срок их естественной ликвидации. Приказываю вам, доктор Батчелдер, немедленно приступить к истреблению этого вредоносного элемента.
Джеб кивнул:
— Понятно. Будет исполнено!
Его короткое заверение не прозвучало для Директора достаточно убедительно.
— К семи утра завтрашнего дня представите мне доказательства ликвидации ваших бракованных мутантов. В противном случае вы сами будете подлежать ликвидации. Надеюсь, на этих условиях мы легко придем к взаимопониманию.
— Слушаюсь. — Джеб нервно откашлялся. — Все необходимые механизмы уже наготове, Госпожа Директор. И будут немедленно запущены по моему сигналу.
— Вот и подавайте немедленно свой сигнал, — рыкнула на него Директор. — К вашему прибытию в Германию со всеми этими глупостями должно быть покончено. Впереди судьбоносный день… Рассвет новой эры человечества… Мы не имеем права попусту тратить время и энергию. У нас еще невпроворот дел для осуществления сокращения наполовину населения планеты.
Часть первая
В поисках пирожков с яблоками
1
Я растираю лоб:
— Оставь клаксон в покое!
— Извини. Понимаешь, ужасно соблазнительно погудеть. Как на уличном карнавале! — Надж отпускает руль и усаживается на место.
Сдерживая раздражение, выглядываю из окна вэна.
Кажется, только вчера мы совершили невозможное — вырвались из ИТАКСа, этого зловещего, чудовищного осиного гнезда во Флориде.
На самом же деле с тех пор прошло уже четыре дня. Четыре дня, как Газ и Игги, взорвав компьютерную лабораторию и пробив огромную дыру в стене здания Головного отделения международной корпорации ИТАКС, спасли нас от неминуемого заключения в этой дьявольской тюряге.
И теперь мы опять пустились в бега. Драпать, дорогой читатель, — наше призвание.
Однако на сей раз мы поменяли способ передвижения. Полеты на время отставлены — мы пересели на колеса. Приняв это мудрое решение, мы позаимствовали восьмиместный пассажирский вэн, горячо любимую всей Америкой модель счастливых 80-х годов: ковер, темные стекла и прочие роскошества. Правда, неоновую обводку на номере мы сразу отключили — нечего привлекать к себе лишнее внимание.
Наконец, в кои веки раз, места хватает всей нашей шестерке: мне — я Макс; Клыку — он за рулем; Игги, который безуспешно убеждает меня дать ему порулить, но я не разрешаю, потому что он слепой; Надж, надо и не надо клаксонящей со своего переднего сиденья рядом с Клыком; Газману, он же Газзи; и последней — моей маленькой любимице Ангелу.
А про Тотала, говорящую собаку Ангела, и не говорю. Тотал — это длинная история. Может, потом как-нибудь ее расскажу.
Газзи распевает песню Странного Ала. На что хочешь спорю, его никто не отличит от настоящего Ала Янковича.[1] У него, я имею в виду нашего Газа, поразительная способность всех передразнивать. Он чьим угодно голосом запеть и заговорить может. И при этом отличается особым интересом ко всевозможным функциям нашего бренного тела, что, по слухам, свойственно и вышеупомянутой знаменитости.
— Ты перестанешь когда-нибудь про запоры горланить! Сколько можно! — взмолилась Надж, когда Газзи перешел ко второму куплету.
— А мы скоро остановку сделаем? — спрашивает Тотал. — У меня мочевой пузырь не резиновый!
Поблескивая бусинами глаз, он поводит черным носом в мою сторону. Я командир, и это в моей власти решения об остановках и привалах. Как и о многом, многом другом.
Я глянула на карту на экране лэптопа у меня на коленях — где еще быть лэптопу, как не на коленях[2] — и открыла окно, чтобы по звездам ночного неба определить, где мы.
— Могли бы взять машину и с навигатором, — Тотал, как всегда, вылезает со своими полезными советами.
— Или могли бы завести собаку, у которой язык покороче. А лучше — вообще не говорящую. — Я бросаю на Ангела многозначительный взгляд, и она в ответ только улыбается мне… ангельски.
Тотал обиженно пыхтит, забирается к ней на колени, и они утешаются взаимными поцелуями.
Всего час назад мы пересекли границу Луизианы. Согласно нашему блестяще задуманному плану, мы неуклонно движемся на запад, подальше от высокохудожественного представления, учиненного нами на юге Флориды. Наша главная задача остается по-прежнему скромной: защитить мир от ИТАКСа, Школы, Института и всех тех, кто за нами охотится. Не дать уничтожить мир тем, кто стремится уничтожить нас.
То ли на выбоине, то ли на ухабе, но нас в очередной раз хорошенько тряхануло, и я в очередной раз не удерживаю сердитого брюзжания:
— Они ремонтируют когда-нибудь свои дороги? Или в Луизиане не существует понятия поддержания дорог в пристойном состоянии?
Не знаю, сколько я еще могу выдержать тряски в этой мыльнице. Дорога от Эверглейда до Луизианы заняла целую вечность — не то что на крыльях. Вот если бы можно было лететь, мы бы в два счета здесь оказались…
Но, с другой стороны, даже роскошный любимец 80-х не так привлекает к себе внимание, как шестеро летающих детей с говорящей собакой.
Такие вот дела…
2
Не думай, дорогой читатель, я не шучу ни про летающих детей, ни про говорящих собак. Если ты наш старый и верный друг и уже давно носишься по Америке вместе со мной, умопомрачительной Макс, и с моей неутомимой, неунывающей, неустрашимой стаей-семьей, то спокойно перелистни пару страниц. А я пока введу в курс дела наших новых сторонников. Новеньких прошу войти в положение: мы уже дошли до третьей книги, поэтому времени подробно пересказывать предыдущие две у меня нет. Изложу только краткое содержание.
Итак.
Кучка психованных генетиков производит всякие эксперименты с рекомбинантными формами жизни, скрещивая ДНК людей и разных животных. Большинство их опытов заканчиваются или чудовищным провалом, либо тем либо иным чудовищем. Но пара мутантных типов оказались жизнеспособны. Во-первых, это мы, птице-люди. В основе мы люди, но с прививкой птичьей ДНК. Нас шестеро, и мы вместе уже много лет. Клыка, Игги и меня считай старейшинами — нам по четырнадцать лет отроду. Болтушке Надж — одиннадцать, Газману — восемь, а Ангелу — шесть.