Ему, кажется, не очень интересен Дэвид.
Мин опять покосилась в ту сторону. Парень в синем был выше ростом, волосы – темнее и гуще, но все же со спины он удивительно походил на Дэвида.
– Знакомое кино, – протянула Мин. И тут он повернулся.
Темные глаза, резкие скулы, античный подбородок, широкие плечи – весь словно выточенный из мрамора. Он рассеянно оглядывал бар, не слушая Дэвида, который рядом с ним выглядел чуть-чуть беспородным.
Мин сделала глубокий вдох, каждая ее клеточка затрепетала. «Вот он», – чуть не сорвалось с губ. Она тут же отвернулась, пока кто-нибудь не заметил, как у нее открылся от восхищения рот. Не то чтобы это был тот самый, единственный. Просто первоклассный самец. Наверное, каждая женщина, еще не похоронившая себя, глядя на него, мысленно восклицала: «Вот это мужчина!» Однако биология – еще не судьба. Моральный ущерб, который мог быть нанесен таким красавцем женщине вроде нее, казался бесконечен. Пришлось заказать еще спиртного, чтобы побороть эту жестокую мысль.
Наконец Мин промолвила:
– Смазливый.
– Ошибаешься, – возразила Лайза, – это твой Дэвид смазливый. А синий костюм – зрелый мужчина.
– Да, я бы сказала, его просто распирает от тестостерона.
– Не его, а того, что справа, – опять не согласилась Лайза. – Вон того круглоголового. Уверена, он любит поговорить о спорте и имеет привычку хлопать людей по спине. Синий костюм другой – он воспитанный, культурный. Скажи, Бонни.
– Не думаю, – ответила Бонни, и ее хорошенькое лицо помрачнело. – Я его знаю.
– Как в Библии – весь его род до седьмого колена? – спросила Лайза.
– Нет. Просто он встречался с моей кузиной Уэнди. Но…
– Тогда все в порядке.
– …он хорошо играет в хит-энд-ран [3] , – закончила Бонни и пояснила: – По словам Уэнди, он соблазняет девушку на пару месяцев, а потом удирает. И бедняжка не может понять, в чем дело.
– Зверь, – подвела итог Лайза. – Почему-то мужчинам позволяется поступать так с женщинами.
– Ну да, он влюбляет их в себя, а потом бросает. Это по-скотски, – сказала Бонни.
– Дэвид такой же, – добавила Мин.
Ее инстинктивное недоверие к синему костюму получило обоснование. Лайза фыркнула:
– Ты любила Дэвида.
– Пыталась, – отрезала Мин. Лайза покачала головой:
– Ладно, о Дэвиде забыли. Все, что тебе требуется, – это парень, с которым можно пойти на свадьбу. Два месяца – более чем достаточно… А теперь иди туда, знакомься.
– Не пойду.
Мин отвернулась и стала разглядывать черно-белые плакаты над стойкой: Пол Ньюмен, играющий в бильярд в «Мошеннике», Марлон Брандо, бросающий кости в «Парнях и девушках», У. К. Филдс, хмуро смотрящий поверх карт в «Моей маленькой синичке». А где же женщины-аферистки, прирожденные игроки? Родиться женщиной – значит уже обречь себя на риск. Двадцать восемь процентов убийств женщин совершают мужья илилюбовники. Вотпочему, надо полагать, мало на свете женщин-игроков. Сама по себе жизнь с мужчиной – уже настоящая авантюра.
Мин поборола искушение обернуться и еще раз посмотреть на того типа. Да, лучше всего вообще прекратить встречаться с мужчинами и завести кошку.
– Она не хочет знакомиться с ним, – сказала Бонни Лайзе. – Как свидетельствует статистика, возможен неблагоприятный исход.
– Не глупи. – Лайза подтолкнула Мин локтем и взболтала остаток колы в ее стакане. – Представь, как отреагирует твоя мать, если ты приведешь его на свадьбу. Может, даже позволит тебе есть мучное и сладкое. – Она взглянула на Бонни: – Как его зовут?
– Кэлвин Морриси, – ответила та. – Уэнди уже покупала свадебные буклеты и училась расписываться: Уэнди Сью Морриси. А он взял и сбежал.
Лицо Лайзы выразило озабоченность.
– Вот поэтому он ее и бросил, – заявила она.