---------------------------------------------
Томас Трайон
Моей матери и отцу
Часть первая
Сколько лет мисс Дегрут на самом деле, как вы думаете? Выглядит на шестьдесят, не больше, правда? Насколько я помню, она была здесь всегда — порядочный срок, если посчитать, — а ведь она поступила сюда задолго до меня. Так что можно представить, как старо это вот пятно на потолке, — она утверждает, что пятно уже было, когда она здесь появилась. Да, эта чертова клякса на штукатурке. Протечка. Дождь просачивается сквозь кровлю, понимаете? Но они этого не замечают. Я годами слежу за ними — их пальцем не заставишь пошевелить. Мисс Дегрут утешает меня, говорит, ремонт вот-вот начнется, но они ничего не делают. Мисс Дегрут клякса — то есть на самом деле это пятно от воды — напоминает страну на карте, не могу вспомнить какую, но у нее в памяти возникают географические ассоциации. Развитое у нее воображение, вы не находите? Может быть, какой-то остров? Например, Тасмания. Или Занзибар. Мадагаскар? Нет, в самом деле не помню. Я слышал недавно, что Мадагаскар теперь называют иначе. Странно, неужели это правда? Трудно представить мир без Мадагаскара. Хотя, конечно, это не так уж важно.
Пятно на потолке растет и темнеет год от году. Большое ржавое пятно с неровными краями. Как то другое пятно, пятно надегокроватью. Черт, как же я забыл об этом! Вы же никогда не видели, наверное,тогопятна, но — можете мне поверить —этопятно вэтойкомнате действительно похоже натопятно втойкомнате. Только мне оно ничуть не напоминает какую-то страну на карте, как внушает мисс Дегрут, оно мне напоминает... можете считать меня психом, но мне оно напоминает лицо. Да, точно — лицо. Видите, глаза, вот здесь, эти два кружочка? А пониже — нос. А тут рот, гляньте, он улыбается краешком губ. Утренняя радость, вот что в этой улыбке. Лицо похоже на... нет, ни на кого оно не похоже, а то вы точно скажете, что я псих.
Не по сезону сухо в этом году. Который месяц нет дождей, пятно совсем не растет. Но оно вырастет, уверен. Это неизбежно. Смерть, налоги и чертово пятно. Полагаю, если бы это зависело от мисс Дегрут, она бы справилась с пятном, но я убедился, что мисс Дегрут не пользуется здесь большим влиянием. Станут они заботиться о пятне на потолке ради моего удовольствия! Ради моего неудовольствия, лучше сказать. Я недоволен здешними условиями. Почему? Спросите мисс Дегрут, она объяснит. Смешная, веселая, беспомощная мисс Дегрут. (Сколько ей может быть лет? Я даже не знаю ее имени: Хильда? Ольга?) Уверен, рано или поздно весь потолок станет одним большим рыжим пятном — если я проживу достаточно долго. И потом все обрушится прямо на меня. Одно утешает: так долго мне не прожить.
Вечереет. Видите кусочек неба за окном? (Если, конечно, можно что-нибудь разглядеть сквозь это окно — такое оно грязное.) Но я вижу немного неба. Сиреневое, аметистовое, розовато-лиловое... индиго, может быть, такой голубовато-пурпурный оттенок, как бы слегка выгоревший. Все эти цвета, смесь всех цветов сразу, которую я различаю сквозь пыльное стекло, геометрически точно разделенное на девять прямоугольников крепкими черными прутьями, лежа тут, на койке, уставясь на крохотный кусочек неба (мисс Дегрут считает, что мне полезно лежать здесь, наверху, глядя на крыши и дымовые трубы; может быть, она права. Отсюда видно луну, когда она восходит. Да, я уверен, что различаю лунный свет). Сирень. Аметист. Или лаванда, роза, может быть. Лежа здесь, я наблюдаю, как свет постепенно блекнет, сгущается, — дрожащий, переливчатый свет. Сумеречный, если вы не против поэтических выражений. Нет, я не поэт, ни в коей мере. Внембыла поэзия, уверен, но вовсе не потому, что его воображение было сильнее моего.