— По крайней мере так объяснил мне суть дела сам Флит.
— Ага! Видите?! — вскричал Оливорм. — В то время как мы, земляне, движимые лучшими побуждениями, тщательно вымарываем в протоколах наших заседаний всякие обидные эпитеты в отношении гроасцев, эти липкие оппортунисты вот как нас жалуют в ответ! Это возмутительно! Я полагаю, что такое поведение наших противников не останется незамеченным в печати! — С этими словами Оливорм устремил исполненный значения взгляд на пресс-атташе (тот в настоящую минуту усердно очинял карандаш о свои верхние передние зубы, которые своим видом напоминали о крупных грызунах).
— Будьте уверены, Ваше Величество, не извольте сомневаться! — рапортовал бодрым голосом экс-певец домашней птицы и решительно выплюнул на ковер заслюнявленную деревянную стружку. — Я состряпаю такую историйку, которая принесет миллион чистого дохода любому комику. Чуть-чуть подправить — и можно смело репетировать телевизионное шоу! Миллион хрустящих, как они бы сказали!
— Кто?
— Те, для кого название «ученый» звучит оскорблением, шеф!
— Я не являюсь вождем аборигенского племени индейцев! — начал раздражаться Оливорм. — Что вы тут несете?!
— Индейцы?.. — озадаченно проговорил пресс-атташе. — Аборигенский? А что, отличное прозвище, шеф! Я обязательно вставлю его в отчет рядом с «трусливыми захватчиками чужого добра»!
— «Аборигенский» — это вовсе не прозвище, Хай, — кисло проговорил Оливорм, с сожалением глядя на пресс-атташе. — Это во-первых. А во-вторых, я никому не позволю искажать мои слова!
— Да, но что значит это слово, Ваше Ве… Высо… Господин пре… Мм…
— Феликс окончательно сбился.
— Зовите меня просто «сэр», — мрачно посоветовал Оливорм. — Если вас не хватает на большее.
— О'кей, сэр Высочество.
— Я не стану обращать внимание на это нелепое прозвище, в котором слышится прямое оскорбление в мой адрес. Я снисходителен к вам, Феликс, так же как к вашим умственным способностям. Но возвратимся лучше к вашему вопросу. «Абориген» означает «коренной житель», вам понятно?
— О, да! Примерно как мы на Фруме-93?
— Не совсем. Я согласен с тем, что мы являемся первыми разумными существами, пришедшими в этот мир, но ведь мы не родились здесь.
— О, вы как всегда правы, сэр Высочество!
— Вы так увлеклись придумыванием прозвищ, Хай, что просто жаль вас прерывать, — сказал Ретиф. — Но дело в том, что, говоря о пресмыкающихся, Флит имел в виду вовсе не нас, землян.
— Тогда кого же? — промычал Оливорм, не желая показывать своей растерянности.
Ретиф встал из-за стола и достал из кармана небольшой, размером со спичечный коробок пакет.
— Вот этих парнишек, — сказал он и открыл пакет, в котором оказались две плоские (дюйм в толщину и три дюйма в длину) гусеницы. Они шустро показались из пакета и шлепнулись на полированную поверхность стола. Издали их можно было принять за полоски разноцветного бархата. Едва коснувшись поверхности стола, они быстро приблизились одна к другой и, слившись, образовали живой мячик.
— Ой! — не удержался от наивного восклицания господин посол. — Что за… Что за… Меня никто не заподозрит в симпатиях к Флиту, но я и сам ненавижу этих всяких ползучих!
— Это червяки-грибль, — пояснил Ретиф. — Спаривающаяся пара. Они спариваются для новой жизни, понимаете.
— Но я не видел подобных зверюшек во время прогулки по окрестностям посольства, когда мы прибыли на эту планету, — запротестовал Оливорм. — Кто говорил, что ими кишит весь Фрум-93?
— Они размножаются быстрее, чем официант в забегаловке быстрого обслуживания успевает подсчитывать свои чаевые, — сказал Ретиф. С этими словами он подошел к ближайшему окну и отдернул на нем велюровые шторы.