И тотчас, видя, что мадам Аделаида хотя и молчит, но явно сменила гнев на милость, осмелилась робко спросить: – Мадам, а правда ли, что государь женат на совсем простой девушке?..
Круглые щеки девушки окрасились густым румянцем. Анжелике захотелось подразнить ее. Неужели молодая финка настолько наивна и так открыто высказывает свои самые заветные чаяния? Нет, нельзя дразнить такую девушку, но она должна знать, насколько нелепы ее мечтания!..
– Государь женат на Ее Величестве государыне, – строго произнесла мадам Аделаида.
Трина поняла ее тон и не проговорила более ни слова. А хозяйка снова принялась высказывать недовольство:
– Какая же ты неловкая! Не дергай волосы, причесывай осторожно…
Служанка сосредоточенно уставилась на пышные светлые волосы мадам Аделаиды, пальцы девушки проворно двигались с гребнями и шпильками…
Наконец зеркало отразило пышную зрелую красавицу в голубом платье, отделанном кружевом и декольтированном достаточно смело. Аделаида приказала Трине прибрать в спальне и направилась в скромную гостиную.
***
– Здравствуй, кума! Здравствуй, дорогая! – Петр двинулся навстречу Аделаиде, раскинув широко руки.
– Здравствуй, Пьер! – отвечала она по-французски, не чинясь. – Здравствуй, друг!..
На столе дымился кофейник. Ей бросилось в глаза веселое лицо Константина.
– Я тут распорядился без тебя, матушка! – Он указал на кофейник, чашки саксонского фарфора, сливочник и сахарницу. – Мы ждем хозяйку! – добавил он. – Кофий некому разливать!
Расселись за столом, ароматный темный горячий напиток полился в белые чашки. Заговорили, смеясь, перебивая друг друга.
– Нам бы не кофию, нам бы водочки сейчас!.. – Ч Петр сиял яркими темными глазами и лоснистыми черными усами. Лицо его выражало искреннюю радость, Выпьем за обедом! – весело проговорила Аделаида. – И я догадываюсь, за что именно мы будем пить! Вернее, за чье здоровье мы будем пить! Кто же? Сын?
– Дочь! – отвечал царь весело и с гордостью. – Дочь, но будет получше иных сыновей!
– Да, – заметил Константин, отпивая глоток из своей чашки, – ведь в России не принято салическое право, как во Франции; то есть престол не обязательно передается по мужской линии. Дочь русского царя может стать полноправной правительницей государства…
Анжелика нахмурилась. Эти рассуждения Кантора-Константина показались ей не очень уместными. Но Петр оставался весел.
– Да, – прервал он сына мадам Аделаиды. – Русская принцесса может унаследовать престол, если я ей завещаю этот престол! Отныне в государстве принят новый закон: наследником престола явится тот, кого изберет в своем завещательном распоряжении правящий государь! С прежней анархией покончено…
Аделаиде вовсе не хотелось беседовать о серьезных материях. Она приподняла чашку с кофием, будто рюмку с водкой:
– Все пьем здоровье русской принцессы, дочери славного царя Петра и царицы-красавицы Катерины!..
Константин и Аделаида, смеясь, потянулись своими чашками к чашке Петра. Чокнулись, раздался тонкий звон фарфора о фарфор.
– Здоровье принцессы Анны! – воскликнул Петр и опрокинул кофий в широко раскрытый рот, как будто в чашке была водка, а вовсе не самая горячая на свете жидкость.
– Осторожно, кум! – крикнула Аделаида. – Ты обожжешься.
– Я и сам горяч! – отвечал Петр, отирая кулаком усы. – Меня не скоро сожжешь!
– Анна – прекрасное имя, – говорила Аделаида. – А как чувствует себя моя милая Катерина?
– Она уже здорова, – ответил Петр, – уже на ногах. Цыганская кровь! – Он раскинул руки в стороны и потянулся так, что кости хрустнули. – Эх! И выпьем мы за обедом!..
– Стало быть, осматривать строительство будем завтра, – заметил Константин.
– Зачем же завтра? – удивился царь. – Не завтра, а сегодня! Поедем сейчас же! А к обеду воротимся.