Беллона - Розалин Майлз страница 3.

Шрифт
Фон

Однако изъян этот незаметный… Осмелюсь ли я назвать себя, как говорят поднаторевшие в этих делах французы, demi-vierge, что буквально означает полудева, а другими словами — гулящая девка?

Не девственница и не женщина?

Уж не говоря про другую трещину, про мое разбитое сердце. В тот вечер я пыталась поговорить с Робином.

— Робин, я…

Он грустно-прегрустно покачал головой, приложил палец к моим губам, поцеловал мне руку и вышел.

На другой день мне принесли «любовный узел» из одних жемчужин — жемчужин девственности, жемчужин-слез. Я плакала над ними в три ручья.

И в таком состоянии выставлять себя на торги?

Однако что будет с нами, что будет с Англией, если я этого не сделаю?

Как всегда, всякий мой поступок, всякое мое слово передавались из уст в уста. Повсюду пели:

Я твой миленький дружок,

Англией зовуся я,

Бесс, скажи, что ты моя.

— Народ сложил балладу в вашу честь, мадам, — сказал Сассекс как-то ранним мартовским утром. — На рынках и овечьих ярмарках распевают, как Англия вас любит. — Он тряхнул седой головой и подозвал пажа. — Ну-ка, мальчик, ты тоже слышал — не вспомнишь ли?

И мальчик без лишних слов запел чистым, переливчатым дискантом:

Вот тебе моя рука,

Англия, любовь моя.

— Славно спето, сударь! — Сассекс с размаху хлопнул его по спине. От меня крошечный певец получил кое-что поприятнее — золотой.

Но в глазах моих стояли слезы, они резали, как осколки стекла.

Неужто я навеки обручена с Англией?

И должна плакать, чтобы Англия веселилась?

Надо мной и так потешались за глаза, я уверена, покуда я рыдала и бесилась в своей спальне, смеялись над моим одиночеством, теперь, когда Робин меня бросил.

Бросил?

Судя по синякам вокруг его зорких глаз, он думал как раз наоборот. Мы по-прежнему гуляли, говорили, спорили в совете и не только там, даже танцевали, а если и горевали, то украдкой, не на людях. День и ночь мы были словно под прицелом. Никто не знал, что между нами произошло, но все видели, что мы изменились. Жатва застала нас в одном из утомительных торжественных путешествий, которые так восхищали народ. А на следующее лето мы объехали аж пять моих графств, Бедфорд и Беркшир, Гертфорд и Уорвикшир, мимо Уотфорда до Ретленда и Лестершира на севере.

И Лестер, то есть бывший Робин, ехал в моей свите, хотя и не рядом со мной. Но даже издали я видела, что он больше не безутешен, все придворные дамы вились вокруг него, как мотыльки вкруг свечи. А особенно — эти нахалки, дочери моего двоюродного деда Говарда, леди Фрэнсис и вторая, Дуглас по матери, та, что вышла за лорда Шеффилда…

…а я-то — я танцевала на ее свадьбе — откуда мне было знать?

…эта Дуглас и ее сестрица, две мелких гарпии, бились за каждый его взгляд, а я, как девушка из старой сказки, сидела, ходила, танцевала на острых ножах, покуда они заигрывали с ним, разыгрывали его между собой и неизбежно проигрывали вездесущей, завистливой, остроглазой Леттис, которая прочно вообразила себя среди прочих дам чуть ли не королевой.

А я — я тоже играла, куда смелее, быстрее, свободнее, искуснее, чем он сам.

— Ваше Величество, молю…

— Благоволите оказать мне честь…

— Миледи, бросьте кость верному псу — взгляд, улыбку, хоть одно па в танце…

— Мадам, я настаиваю на своем праве…

Они толпились вокруг меня, мои джентльмены, телохранители, рыцари, и я тянулась к ним в поисках утешения. Любили ли они меня или мои деньги, мою власть награждать, мою власть над ними? Я понимала, что лучше не спрашивать. А они понимали, что я — не кукла-копилка. Первой парой в забеге шли Хенидж, мой Том, зоркий и настороженный красавец, и юный де Вер, граф Оксфорд, недавний выпускник Оксфорда, протеже и новоиспеченный зять Берли. Оксфорд — этот красивый негодяй, остроглазый, тонкогубый и злоязычный, но его сплетни хоть немного меня развлекали.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке