— Уму непостижимо… Никаких уроков верховой езды, музыки, горных лыж? Никакой языковой тренировки? Ты не окончила школу? Не ездила на экскурсии, не проводила каникулы за рубежом? Не училась ни семестра в университете, не так ли?
Фрэнки вяло покачала головой. В уме не укладывается! Делла — та мошенница, о которой говорил Сантино. Фрэнки почувствовала себя совершенно разбитой. Делла купалась в роскоши, никогда не работала, жила в изысканно обставленном доме, имела сказочно богатый гардероб и любила часто отдыхать за рубежом. Осознание того, что именно Сантино платил за этот образ жизни, лишило Фрэнки сил.
— Я не знала… ты должен поверить в это! — пробормотала она.
— Прекрасно. Я привлеку к суду твою мать за неправильное использование средств, которые должны были тратиться исключительно на тебя.
Фрэнки побелела.
— И я жду объяснений за тысячи, которые ты вложила в агентство Финли…
— Это определенно не твои деньги! — решительно запротестовала она. — Я получила их по страховому полису, который папа оставил маме, когда я была совсем крошкой…
— Марко, заядлый игрок, купил страховой полис? — иронически проговорил Сантино. — Деньги прожигали дыры в его карманах. Если бы твой отец и купил подобный полис, через несколько месяцев он бы попытался вернуть наличные. И уж точно не стал бы вносить платежи.
Фрэнки никогда не видела никаких подтверждений, что деньги получены по страховому полису. Ей было только восемнадцать, и у нее не было причин сомневаться в рассказе матери. Делла могла быть уверена, что дочь скована с ней одной цепью, с болью подумала Фрэнки. Неужели мать сделала это намеренно? Если Сантино узнает, куда утекают его деньги, он поверит, что Фрэнки тоже участвует в вымогательстве? Фрэнки почувствовала дурноту.
— Как видишь, сначала я верил, что ты говоришь мне правду. Я верил, что ты остаешься в слепом неведении о моей финансовой поддержке, пока не обнаружил, что ты купила акции агентства Финли. Мне досадно, что ты, похоже, не получила образования и материальных преимуществ, за которые я платил, — это я смог бы пережить. Но я ни за что не смирюсь с тем, что ты такая же мошенница и воровка, как твоя мать!
— Останови машину… мне дурно! — Фрэнки внезапно задохнулась от отчаяния.
Она едва не упала, торопясь выбраться из машины. Фрэнки хватала ртом воздух, покачивалась и цеплялась за дверцу машины.
— Ты действительно выглядишь ужасно, — недовольно признал Сантино, обходя машину… — Я думал, это просто, уловка.
Фрэнки не могла даже поднять глаз. Сколько же денег выманила Делла за пять долгих лет? Дай ей палец, она всю руку отхватит. Неужели запросы матери возросли настолько, что у Сантино наконец появились подозрения?
— Присядь… — Твердые, но удивительно нежные руки осторожно усадили ее в машину. — Наклони голову, если она еще кружится, — проговорил Сантино, крепко удерживая ее дрожащие руки. — Уже лучше? — заботливо спросил он.
Фрэнки тупо кивнула, взглянув в его блестящие глаза, обрамленные густыми ресницами. На столь близком расстоянии эти глаза произвели на нее совершенно сверхъестественный эффект. Они заставили ее ощутить слабость… трепет глубоко внутри, словно она внезапно превратилась в кролика, оказавшегося перед удавом.
Что с ней случилось? Конечно, Сантино по-прежнему изумительно хорош, но и она не та робкая и влюбленная девочка.
Он владеет домом Деллы, в отчаянии напомнила себе Фрэнки, так что, очень вероятно, и все остальное — правда. Значит, ее доля в экскурсионном агентстве принадлежит Сантино. А не несет ли она ответственность за то, что сделала мать?
Если бы она не поверила словам матери, что брак аннулирован, Делла не смогла бы так легко дурачить ее. Они сделали бы это много лет назад, Сантино получил бы свободу и прекратил бы содержать мать и ее саму.