Ну конечно же, ты глубоко сожалеешь и сочувствуешь мистеру Уолтеру Хиллзу!
Циничный тон, с каким она произнесла эти слова, презрительная улыбка, искривившая ее губы, надменный взгляд исподлобья – все это заставило его передернуться. Возможно, это движение обидело ее, но он был не в силах сдержать себя.
– Ты мог бы выделить ему эту сумму, – продолжала она. – Сумму, в которой он сейчас нуждается. Это капля в океане по сравнению с капиталом, которым владеешь ты. Через год, а то и раньше ты мог бы с лихвой вернуть деньги, которые ему так сейчас необходимы.
– Да, я мог бы выделить нужную ему сумму, – спокойно сказал Роберто, глядя в ее разгоравшиеся яростью глаза.
– Но ты не готов даже к такой ничтожной – по твоим меркам – жертве. А я-то думала, ты действительно был для моего отца другом.
– Я и есть его друг, Кейт, и ты прекрасно знаешь об этом.
Она гордо тряхнула головой, игнорируя его слова, и сверкнувшее в ее глазах зеленое пламя обожгло его настороженный взгляд.
– Такой друг, который никогда не поможет в беде? – резко бросила она ему в лицо.
Роберто глубоко вздохнул и запустил обе пятерни в свои черные, как ночь, волосы. Он рассчитывал, что они поговорят о делах, в том числе о делах Уолтера, потом, может быть, гораздо позже – после того, как решат вопрос о своих личных отношениях.
– Китти, – произнес он очень спокойным, мягким голосом, – моя помощь не принесла бы твоему отцу ничего хорошего. И он понимает это.
– Зато я не понимаю! Не говори со мной загадками и объясни мне простым, доступным языком, в чем секрет твоих гениальных финансовых соображений в отношении моего отца. И, пожалуйста, не называй меня Китти. Возможно, я позволяла тебе употреблять это имя при обращении со мной, когда была еще ребенком. Но я давно уже выросла из пеленок. Я вполне зрелая двадцатидвухлетняя женщина, закончившая трехлетний курс университета и защитившая ученую степень. И у меня уже есть достаточный жизненный опыт.
– Да, ты заметно повзрослела.
Его карие, почти шоколадные глаза скользнули по ее стройной фигуре, облаченной в облегающие джинсы и свободную тенниску, и на несколько мгновений оценивающе задержались на груди, которая, как ему показалось, стала пышнее и выше. Заметив его изучающий взгляд, остановившийся на твердых сосках, которые так бесстыдно и некстати оттопыривали ее тенниску, Кейт невольно задумалась об изменениях в своем теле, произошедших за последние две или три недели.
– Меня зовут Кейт, и я буду очень признательна тебе, если ты будешь помнить об этом.
– Разумеется. Я постараюсь.
Его губы тронула кривая усмешка, что вызвало незамедлительную гневную реакцию женщины.
– Ты опять смеешься надо мной!
– Да разве я посмею? – запротестовал он, и в его глазах блеснули добродушные смешинки.
Этот мужчина чертовски привлекателен, раздраженно призналась она самой себе; раздраженно, потому что в эти минуты ей абсолютно не хотелось замечать в нем не только привлекательные, но даже просто какие-то симпатичные черты. Когда-то она считала его самым обаятельным, самым потрясающим мужчиной в мире. Но больше он уже не был для нее таковым. Особенно сейчас. Впрочем, когда на его лице появлялась вот такая улыбка…
Вот же черт! У меня налицо явное разжижение мозгов, жуткое слабоволие в момент, когда надо быть предельно собранной и сильной, выругала она себя и постаралась отбросить всякие мысли о Роберто. Но ей это плохо удавалось.
– Мой отец, возможно, и понимает твою точку зрения, – уже более спокойным голосом сказала Кейт, – но в моей голове она не укладывается. Объясни мне ее, пожалуйста.
Нет, мысленно ответил Роберто. Он не намерен объяснять ей свою позицию.