Джун кивнула и попыталась подняться, но почувствовала, что без посторонней помощи не обойтись.
– Я знал, что оказываю на женщин неотразимое воздействие, но не думал, что они будут падать к моим ногам в буквальном смысле.
Джун вдруг увидела лежащий на тропинке черный ящик для инструментов. Именно об него она и споткнулась. Она чувствовала себя страшно неуклюжей. Но его самовлюбленное замечание по поводу собственной персоны расстроило ее больше, чем падение. Защищаясь, она пробормотала:
– Не велика заслуга – заставлять людей ломать конечности при вашем появлении.
Незнакомец выпрямился, и Джун увидела, как он высок – больше шести футов. Она исподлобья рассматривала его. В мягких лучах утреннего солнца его лицо казалось почти домашним. Золотые искорки вспыхивали в темных кудрях. Зрелище было таким завораживающим, что она невольно затаила дыхание. Расстегнутая рубашка позволяла видеть широкую грудь, покрытую темными шелковистыми волосами. На нем были отрезанные до колен джинсы, широкий кожаный ремень плотно обхватывал тонкую талию. Мускулистое бронзовое тело заставляло вспомнить статуи древнегреческих атлетов.
– Извините меня за ящик. Но эта часть острова обычно безлюдна.
Джун все еще не давало покоя его высокомерное высказывание о женщинах, и она ядовито произнесла:
– И это дает вам право расставлять на дороге всякий хлам?
Что-то подсказывало ей, что этот человек не настолько джентльмен, насколько красив. Судя по всему, женщины, которые не дают ему прохода, ужасно испортили его.
Но уж она-то никогда не попадет в их число Никогда!
– Я не собирался преграждать вам путь, – оправдывался он, ставя ногу на лежащий у дороги камень. – А ящик оставил на минуту, чтобы завязать шнурок на кроссовке.
Ее взгляд скользнул вниз по его загорелой ноге.
– Видимо, меня следует расстрелять за мою беззаботность.
Джун насторожилась.
– Возможно, – пробормотала она, внутренне сопротивляясь его натиску. Она понимала, что он не виноват в том, что произошло, но признаться в этом не могла.
Джун отвела глаза, избегая его насмешливого взгляда, и заметила скрытый за экзотическими деревьями и великолепными пальмами строящийся коттедж. Одна из сторон фундамента вплотную примыкала к краю скалистого берега, обрывающегося прямо к морю. Дом был спланирован таким образом, чтобы быть открытым морскому ветру с трех сторон. Это необычное строение понравилось Джун. Ей вдруг захотелось, чтобы дом был скорее закончен и она смогла жить в нем здесь, на острове. Она знала, что этот мир спокойствия и гармонии излечит ее от сердечной болезни лучше, чем любые лекарства. Джун крепко сжала губы и приказала себе выбросить из головы пустые мечтания.
– Благодарю за великодушное прощение, – произнес он, наклоняясь, чтобы завязать наконец шнурок.
Она скользнула взглядом по согнутой фигуре и подумала, что это, очевидно, один из рабочих, строящих коттедж. Не зная, что ответить, Джун пристально разглядывала его и размышляла о том, какой совершенной машиной является человеческое тело, в котором каждый, даже самый крошечный, элемент работает в согласии со всеми остальными. Как странно, что столько мышц участвуют в таком простом движении, как завязывание шнурков. Она поймала себя на том, что невольно любуется его мускулистыми руками и широкими плечами.
– Мне всегда казалось, что одинокие прогулки по пересеченной местности заменяют некоторым людям секс, – заметил он, выпрямляясь.
Джун нахмурилась, до конца не уверенная в том, правильно ли расслышала его слова. Он, кажется, полагает, что его внешние данные позволяют ему вслух рассуждать о сексе с незнакомой женщиной?
– Что вы сказали?
Он усмехнулся.
– Я сказал, что…
– Неважно, – резко прервала его Джун.