Ваше соглашение скреплено старинной традицией и силой религии. Мой сын на Аресе не знает, кто ему друг, а кто враг — притом друг в следующее мгновение может стать врагом и наоборот. — Геласаар помолчал немного и покачал головой. — Я знаю его не так хорошо, как следовало бы. И ничего больше не могу для него сделать. Остается лишь надеяться, что он проявит себя истинным потомком Джаспара Аркада. — Панарх посмотрел на наследника Должара. — А вот твоя задача проще. И хотя я уверен, что планы твоего отца провалятся, не знаю только как, я предпочел бы...
И Панарх умолк, глядя куда-то сквозь Анариса — в будущее.
— Да, Геласаар? Что бы вы предпочли?
Панарх снова сфокусировал взгляд на лице Анариса и вздохнул.
— Я предпочел бы видеть на Изумрудном Троне тебя, а не твоего отца, если мы потерпим поражение. — Панарх посмотрел вверх, на скалящийся череп. — А времени у нас обоих осталось совсем немного.
Анарис не совсем понял, о ком он говорил; о себе и о нем или о себе и Брендоне.
— Давай же используем его с толком, — закончил Панарх.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
АРЕС
Ловкие пальцы портного одергивали рукава и полы, показывая, что камзол сидит безупречно. Эренарх Брендон лит-Аркад подчинялся всему терпеливо, глядя куда-то вдаль.
Его неподвижность и безмолвие как раз и вызывали в портном растушую нервозность. Наконец мастер, взглянув на свой хроно-перстень, пробормотал:
— Времени мало... ну ничего... так, по-моему, хорошо.
Брендон глянул на себя в зеркало. Телохранитель Эренарха Жаим увидел с дальнего конца комнаты, как одна пара голубых глаз встретилась с другой и мельком скользнула по стройной фигуре в белом траурном наряде. Ткань была наивысшего доступного здесь сорта, камзол и брюки сидели как влитые — меньше нельзя было ожидать от личного портного Архона Шривашти, — но Жаим никогда еще не видел столь простого парадного костюма. Никаких украшений — только перстень с темнолицым возницей, который Эренарх носил на руке с их первой встречи.
Еще босуэлл, тоже совсем простой с виду — никто не сказал бы, что он из разряда самых мощных. Эренарх рассеянно проверил прибор и спросил Жаима:
— Готов?
Жаим уже час как был готов. Он оглядел в зеркале свою новую униформу. Цвет он выбрал серый — как камень, как сталь, как компромисс между светом и тьмой. И кивнул.
— Тогда пошли, — сказал Эренарх.
После нескольких дней усиленной дрессировки Жаим усвоил кое-какие основы протокола Дулу. Он поклонился — низким поклоном слуги перед господином.
В этом жесте заключится вопрос. Брендон посмотрел на него с мягким недоумением и точно так же, до мельчайших деталей, поклонился Жанму. Это был ответ — безмолвный, но верный.
Жаим улыбнулся и пошел вслед за Брендоном к транстубу.
* * *
В центральном доме по ту сторону озера Ваннис Сефи-Картано, вдова покойного Эренарха, брата Брендона, переживала величайший кризис своей жизни: ей было нечего надеть.
Она сыпала проклятиями, срывая платье за платьем с вешалок и швыряя их на пол. Ее горничная растерянно стояла на заднем плане с молчаливым упреком в глазах. Они обе знали, кому придется все это убирать.
Ваннис прикусила губу — материнский голос произнес у нее в голове с мягким укором: «Дурные манеры нельзя оправдать ни временем, ни обстоятельствами», а следом деловым тоном заговорила гувернантка: «Обращайтесь со своими слугами как с людьми, и они будут вам преданны; обращайтесь с ними как с машинами, и они начнут злоумышлять против вас».
Ваннис беспомощно оглядела последние из своих нарядов и закрыла руками глаза.
— Гребаная паскуда Корбиат — ведьзнает же, как это для меня важно, — прошептала она себе в ладони. Что же делать?
Ваннис решительно опустила руки. Йенеф стояла, молча глядя на нее.