В памяти Флойда всплыли строки биографии: Браиловский Максим Андреевич, тридцать один год, родился в Ленинграде, специалист по структурным системам, хобби – фехтование, воздушный велосипед, шахматы.
– Рад познакомиться, – сказал Флойд. – Но как мне туда проникнуть?
– Не беспокойтесь, – улыбнулся Макс. – Все это – как по-вашему? – расходуемые материалы. Когда вам понадобится каюта, ее содержимое будет уже съедено. – Он похлопал себя по животу. – Я гарантирую.
– Отлично. Но куда положить вещи? – Флойд показал на три чемоданчика, содержавшие (как он надеялся) все, что может пригодиться в пути длиной в два миллиарда километров. Тащить этот невесомый (но массивный) груз через весь корабль оказалось не так и легко.
Макс подхватил два чемоданчика и нырнул в узкий люк, игнорируя, по-видимому, первый закон Ньютона. Путешествие по коридорам было долгим; не обошлось без нескольких синяков. Наконец они очутились у двери с надписью на двух языках: КАПИТАН. Внутри Флойда подстерегали две неожиданности.
Невозможно судить о росте человека, когда разговариваешь с ним по видео: камера каким-то образом вгоняет всех в один масштаб. Оказывается, капитан Орлова стоя (насколько можно стоять в невесомости) едва доставала Флойду до плеча. Не мог видеофон передать и пронзительности ярких голубых глаз, самой приметной черты этого лица, которое в данный момент никто не рискнул бы назвать красивым.
– Здравствуйте, Таня, – сказал Флойд. – Наконец-то мы встретились. Но где ваши волосы?
– Добро пожаловать, Хейвуд. – Она говорила по-английски бегло, хотя и с заметным акцентом. – В полетах они мешают, а от местных парикмахеров лучше держаться подальше. Извините за вашу каюту – Макс, вероятно, уже объяснил, что нам внезапно понадобилось десять лишних кубометров. Располагайтесь здесь: нам с Василием каюта пока не нужна.
– Спасибо. А Курноу и Чандра?
– Я уже распорядилась, их примут другие. Не подумайте, что к вам относятся как к грузу.
– Бесполезному в пути.
– Не поняла.
– Так в доброе старое время называли багаж на морских судах.
Таня улыбнулась.
– Польза будет на финише. Мы уже готовимся к празднику вашего воскрешения.
– Звучит слишком религиозно. Назовем его лучше «праздник пробуждения»… Но не буду больше вас отвлекать. Брошу вещи и лечу дальше.
– Макс все покажет. Будь добр, отведи доктора Флойда к Василию – он внизу, у двигателей.
Выплывая из каюты, Флойд мысленно похвалил тех, кто подбирал экипаж. Орлова выглядела грозно даже на фото, а в жизни, несмотря на всю свою привлекательность… Интересно, какова она в гневе – огонь или лед? Лучше не знать этого, подумал он.
Флойд осваивался быстро; когда они нашли Василия Орлова, он уже перемещался почти столь же уверенно, как и его провожатый. Научный руководитель экспедиции узнал его сразу.
– Добро пожаловать, Флойд. Как самочувствие?
– Отлично. Только умираю от голода.
Секунду Орлов выглядел озадаченным, затем его лицо расплылось в улыбке.
– Совсем забыл. Ну, это ненадолго. Через год отъедитесь.
Перед анабиозом полагалась неделя диеты, а последние сутки Флойд не ел ничего. Плюс шампанское, да еще невесомость… Голова слегка кружилась. Чтобы отвлечься, он обвел взглядом пестрое сплетение труб.
– Это и есть знаменитый двигатель Сахарова? Впервые вижу его в натуре.
– Их в мире всего четыре.
– Надеюсь, работает?
– Лучше бы ему работать. Иначе Горьковский горсовет опять переименует площадь Сахарова.
То, что русские могли подшучивать – хотя и осторожно – над тем, как их страна поступала со своими величайшими учеными, было знамением времени. Флойд вспомнил яркую речь Сахарова перед Академией по случаю присвоения ему звания Героя Советского Союза.