В настоящий момент в центре мишени красовался хорошенько обработанный метательными инструментами портрет мужчины с крупным, холеным, округлой формы лицом и столь серьезными усами, что их внушительные размеры невольно вызывали опасение, как бы эти усы не соскочили с физиономии своего хозяина и не пустились, подобно гоголевскому носу, искать счастья где-то на стороне и совершенно самостоятельно. Глаза у портрета отсутствовали; лишь пятна искореженной дротиками пробки могли бы напомнить постороннему зрителю о том, в каких местах находились когда-то органы зрения сего солидного господина. Изо рта, когда-то улыбавшегося, но теперь окончательно потерявшего всякую форму, из самого угла его, подобно хорошей сигаре, торчал очередной дротик.
За столом сидела Жанель Баррет собственной персоной. Стол ее, как и всегда, был идеально чист и блестел; сейчас на нем дозволялось обитать лишь компьютерному терминалу и единственному листку бумаги. Совсем другое зрелище представлял собой пол кабинета с хаотично нагроможденными кипами бумаги, магнитными лентами, дискетами, кассетами и прочими канцелярскими принадлежностями. В общем, обстановка ясно давала понять, в какой именно манере хозяин кабинета предпочитает складировать деловые бумаги: свалить все прямо на пол, откуда уже ни единый листок не сможет упасть. Некоторые из стопок (большей частью те, что непосредственно прислонились к стене) были совершенно ровненькими и могли похвастаться прямо-таки военной выправкой и организованностью; однако многие соседи их делали все возможное, дабы нагнать на окружающих страху: с самым свирепым видом клонились они кто вправо, кто влево, а кто прямо вперед.
Что касается самой Жанель, то в данную минуту она, похоже, придерживалась точно такой же жизненной позиции. Госпожа Баррет тяжело оперлась на локти, низко наклонившись над тем самым единственным листком бумаги, что покоился на столе, и сверлила его глазами, одновременно вполуха слушая раздающееся из компьютера бормотание переговоров одной из боевых групп, посланных на перехват вражеского десанта.
"...Давайте-ка теперь поосторожнее..."
"...Босс будет отнюдь не в восторге, если мы вернемся, не захватив никакого барахлишка..."
Жанель слегка улыбнулась - плутовато и криво, одной стороной рта, затем оторвала взгляд от бумаги и покачала головой из стороны в сторону - особым, заранее условленным образом, такой сигнал вызывал на связь ее секретаря.
- Джоэл?
- Да, босс?
- Это пятую группу мы сейчас пеленговали?
- Именно ее. Они в Триполи.
- Дай-ка мне восьмую. Где они сейчас?
- Все еще ощипывают того самого гуся, босс. Где-то над Средиземным морем.
- А где третья?
- В Равенне.
Улыбка Баррет сделалась еще более хитрой.
- Итак, злодей возвращается на место преступления, - вполголоса произнесла Жанель.
- Полковник Лоренц бывал там со своей группой и раньше?
- Нет, не с группой, - ответила Жанель и возвела свою ухмылку в наивысшую степень плутоватости. - Ладно, это не важно.
Из компьютера раздалось потрескивание, и некий женский голос произнес: "Я тут. Торчу за этой гигантской сиськой, босс". - "Это же мавзолей, никчемная ты личность! Темнота, некультурная. Может, ты ни разу в жизни не видела мавзолея?"
- Очень тактичная светская беседа, как и всегда, - пробормотала Жанель, высоко вскидывая брови.
- Что вы говорите, босс?
- Да нет, ничего, Джоэл.
Устройство связи с секретарем наполнилось непроницаемой тишиной, что наверняка предполагало его поднятые в немом вопросе брови. А также серьезное подозрение, что под подобными репликами кроется гораздо больше, чем просто "ничего". Жанель перевела взгляд на мишень, висящую на двери, затем снова обратилась к пресловутому бумажному листку и, взяв его в руки, поднесла почти к самому носу.
В листке значилось:
"Кому: Баррет Жанель, командиру базы Икс-команды "Ирил М'Гаун".
Отправитель: Кении Деннис, старший командующий, штаб-квартира Икс-команды.
С настоящего момента Вы назначаетесь региональным командующим Икс-команды на территории Южной Европы и Северной Африки.