После битвы при Сприанском кряже в отряде появилось пять новичков. Старшим был семнадцатилетний Кэлвин, за ним пришли Энди из Голубых Холмов, Руз, Арис и малыш Шац, который в свои четырнадцать оказался самым младшим в эскадроне.
На предложение Свейна откликнулись только Энди и Руз, но и троих было достаточно, чтобы перекинуться в безик. Так что вскорости мальчики достали карты, перетасовали и сдали.
Свейн сразу принялся стонать и мычать. Остальные многозначительно переглянулись. Репертуар обманных маневров Свейна был всем хорошо известен. Когда Свейн вот так стонал, это означало, что на руках у него была, по его мнению, хорошая комбинация. Мальчики смешали карты и снова сдали.
На этот раз стоны Свейна были громче. Как и предполагалось, он объявил:
– Думаю, могу засчитать полный безик.
– Сколько ставишь? – с легкой улыбкой спросил Энди.
Энди было всего шестнадцать лет, но Релкин уже знал, что в картах Свейну с ним не сравниться.
– Три, – заявил Свейн, явно блефуя.
– Сыграно, – объявил Энди.
– Беру, – сказал Руз, туповатый парнишка с голых холмов Сента, он уже понял, что в подобных ситуациях надо следовать тактике Энди.
– Меняю, – сказал Свейн, открывая одну карту.
– Беру, – согласился Энди, отдавая Свейну одну из своих карт взамен сброшенной.
Снова послышались стоны Свейна, но на этот раз в них были слышны искренние нотки.
– Сними козырь, – сказал он. Энди снял, и все уставились на трефовую двойку.
– Трефы, – удовлетворенно провозгласил Руз. Свейн застонал еще сильнее.
– Кладем, – сказал Руз.
Свейн вышел с королем бубен, Энди – с тройкой, а Руз положил восьмерку. Свейн забрал их, явно оживившись.
– Одна прошла, продолжаем безик.
Свейн сыграл валетом бубен, Энди – тройкой бубен, Руз хитро улыбнулся и открыл четверку треф, побив ею валета Свейна.
Стоны Свейна усилились. Энди хотел было спровоцировать его поднять ставки, но не вышло.
– Возьмем по третьей, – сказал весело Руз, но Свейну уже не удалось отыграться.
В дверь Драконьего дома постучали, и парнишка из стойла сообщил, что на главной площади лагеря стоит модный экипаж и кто-то спрашивает Сто девятый марнерийский.
Все переглянулись. Многие бросили быстрый взгляд на Релкина и тут же отвели глаза. Релкин постарался не думать, что бы это могло значить. Драконопасы высыпали на улицу и оказались перед белым крытым экипажем, запряженным четверкой лошадей. Кучер явно не жалел животных. Они брыкались и ржали, закусив удила, напуганные запахом драконов.
Дверца экипажа распахнулась, и из него вышел высокий полный молодой человек в форме командира драконьего эскадрона – устарелого покроя бриджи до колен, высокие сапоги и длиннополый мундир с фалдами. Голову парня украшала древняя шляпа с огромной кокардой, на которой были выбиты цифры 109.
У Релкина упало сердце.
Из кареты послышался высокий женский голос. Парень в форме обернулся, сказал что-то и получил в ответ визгливое хихиканье.
Сто девятый дружно округлил глаза. Если бы старина Тоуп увидел это, кое-кому бы чертовски не поздоровилось. Тоуп, комендант лагеря Чаща, поддерживал дьявольски строгую дисциплину.
Толстый парень в устаревшей форме повернулся к драконирам с самоуверенным видом. Минуту молча разглядывал их, как будто дожидаясь приветствия. Но Сто девятый был так ошеломлен, что забыл о приличиях.
– Всем добрый вечер, я – командир эскадрона Уилиджер, – довольно развязно объявил прибывший. – Мне дали в командование этот эскадрон. Думаю, мы сработаемся, – лучезарно улыбнулся он, – я даже уверен в этом. Я знаю, это дисциплинированный отряд, и клянусь, что сумею поддержать в нем порядок!
Мальчики, по-прежнему не понимая, глядели на пришельца. Первым пришел в себя Мануэль.