Аннотация: Не смотря на то, что в этом рассказе о славном городе Шгар, речь пойдет о совсем другом городе, не менее славном, страшная история не станет отраднее, а мысль о том, насколько сильна в нас привычка судить близких, не давая им возможности защитить себя от нашего суда — мысль эта угнетает, без всяких сомнений...
---------------------------------------------
Рустам Ниязов
Страшные сказки о Шгаре
1
В жаркие дни, когда солнце раскаляет дорожную пыль так сильно, что она оживает и клубится без всякого приложения внешней силы, город Шгар замирает и бессильно ждет заката светила. Весь базарный люд: кто побогаче — закрывает лавки, кто победнее — набрасывает на товар кожаные покрывала — и отправляется в чайхану, переждать дневной жар. На месте торговцев остаются только их слуги да наемные сторожа. В такие дни чайханщики обычно убирают лавки долой и застилают голую землю коврами, бросая на них деревянные чушки, обитые шкурами. Какой торговец не знает эти жесткие шгарские подушки из цельного полена с выемкой для головы?! — их кладут под голову изнуренные люди и засыпают тягучим сном. Под негромкие звуки гиджака в руках старого слуги, в чайхану вплывает дух вынужденного покоя. До вечера далеко, день тянется мучительно медленно.
В такие часы чайханщик по имени Авкат отпускает своего повара, чтобы тот не изжарился в своем закутке, окруженный горячими котлами. Затем присыпает огонь пеплом, загодя собранным в глиняные горшки. Убедившись, что в чайхане нет бродяг или животных, он запирает ворота и садится рядом с музыкантом.
Авкат любит смотреть на спящих людей. Вот в двух шагах от него лежит торговец Уддин-ака из далекой страны Туран. Его большой живот перетянут зеленым бархатным поясом, который искусно прошит золотистой сканью. Этот грузный и нахальный туранец, который вечно ругается и спорит с покупателями, вдруг превращается в смирное безвредное существо, стоит ему только заснуть. Его одутловатое лицо становится похожим на мягкое хорошо поднявшееся тесто, и, глядя на него, Авкат вдруг видит совсем другого человека. В спящем торговце ему чудится раздобревший старый воин из древнего сказания об огнедышащих ашдахарах. Кажется, стоит только разбудить его, как он встрепенется, схватит свой кривой меч и пойдет спасать людей от чудища.
Или вот: в дальнем углу свернулся калачиком молодой повеса по имени Дун Тунла. Он сбросил с себя тапки, размотал чалму и храпит так сильно, что его тонкие напомаженные усики трепещут, как крылья ночной бабочки-зармохал. Он спит как ребенок, для которого сон, как известно, не забытье, а вторая жизнь. И глядя на его похорошевшее от покоя лицо, со следами прошедшей краешком страшной болезни-оспы, даже не скажешь, что в жизни лучше не подходить к нему слишком близко, если тебе дорог твой кошель с деньгами.
И так, бросая взгляд с человека на человека, проводит свое время чайханщик Авкат. Уже задремал старый слуга и замолк гиджак. Мысли спутались, перед глазами поплыли круги. И в самый верный миг, когда сон обнимает человека за самую его душу, превращая в другое существо, в дверь чайханы постучали.
Чайханщик вздрогнул, тряхнул головой и направился к воротам. Когда створки разошлись, перед ним предстал бродячий музыкант, c ног до головы в дорожной пыли. Вежливо поклонившись, музыкант назвал свое имя и попросил чайханщика об одолжении спрятать его на время от жары.
Звали его Шармо, он был сравнительно молод, лет двадцати пяти от роду. Но как все люди, ведущие бродячую жизнь, рано обрел морщины. За его спиной висел равап, обернутый в мешковину, в руках — посох из карагача.