---------------------------------------------
Пэлем Гринвел Вудхауз
Мистер Поттер, основатель и владелец известной издательской фирмы «Д. Поттер и Ко» в Нью-Йорке, опустил рукопись, которую лениво просматривал, и из глубины плетеного кресла сонно посмотрел на зеленую лужайку и пестрые клумбы, залитые лучами веселого июльского солнца.
Мистер Поттер чувствовал себя прекрасно: солнышко грело, запах молодой травы щекотал ноздри, а с Клиффордом Гендлом он не встречался с завтрака. Словом, все шло отлично.
Вскоре по приезде в Англию он встретил в клубе «Перо и Чернила» писательницу леди Викхэм; она пригласила его погостить в Скелдингс-Холл. Он сперва хотел отказаться. Доктор прописал ему полный покой, она же писала романы, и инстинкт самосохранения предостерегал его как издателя от продолжительного пребывания в ее доме, из опасения, что целые дни ему придется выслушивать ее произведения, предназначенные для напечатания в Америке. Но Скелдингс-Холл, старый замок времен Тюдоров, неотразим для не имеющих истории американцев. Мистер Поттер не устоял и согласился.
Ни разу он еще не раскаялся в этом, даже тогда, когда Клиффорд Гендл начал излагать ему свои взгляды на политическое положение страны. Вспоминая свою жизнь за последние полтора года, с беспрерывными телефонными звонками и навязчивыми авторами (по большей части женщинами), обвиняющими его в плохой рекламе их книг, он невольно думал, что попал в рай, и в этом раю была своя пери.
Как раз в эту минуту она приближалась к нему, миловидная, похожая на мальчика девушка, с красно-золотыми волосами, такая гибкая, что казалась сделанной из резины или китового уса.
— А, мистер Поттер!
Это была Роберта Викхэм, дочь хозяйки, вернувшаяся всего два дня назад с севера, где она гостила у подруги.
— Очень рад! — просиял мистер Поттер.
— Не вставайте. Что вы читаете? — и она схватила рукопись. — «Этика самоубийства»? Забавно!
Он добродушно улыбнулся.
— Конечно, чтение такой рукописи в солнечный день покажется вам странным. Но мы, бедные издатели, никогда не принадлежим себе. Даже во время отпуска нас не оставляют в покое. Мне прислали рукопись из Нью-Йорка.
— Я не склонна к самоубийству, — сказала Роберта, — но Клиффорд Гендл способен довести и меня до самоубийства.
— Вы его не любите?
— Терпеть не могу!
— Я тоже.
— И никто на свете, кроме мамы. Мама считает его замечательной личностью.
— Неужели?
— Правда.
— Так, так, — пробормотал мистер Поттер.
— Он член парламента, вы знаете?
— Знаю.
— И говорит, что может стать министром.
— Да, он мне намекал на это.
— Он невыносим!
— Именно!
— И напыщен!
— Совершенно верно! Недавно он говорил со мной, точно я депутация его выборщиков.
— До моего приезда он очень надоедал вам?
— Много. Но я старался его избегать.
— Не такой он человек, чтобы его можно было избежать.
— Да, знаете, что случилось два дня назад? Только никому не рассказывайте. Я вышел из курительной комнаты и услышал, что он идет ко мне навстречу. Тогда я, ха-ха, спрятался в шкаф!
— Очаровательно!
— Да, да. Но он открыл его и нашел меня. Это было ужасно.
— Он сказал вам что-нибудь?
— Ему нечего было сказать. Пожалуй, даже он усомнился в моей нормальности.
— Да, но… Тес, мама идет!
Тишину летнего полдня нарушило звучное контральто романистки, звавшей свою дочь.
Леди Викхэм стояла на лужайке.
— Где ты была, Роберта? Я тебя везде искала.
— Что-нибудь случилось, мама?
— Мистер Гендл хочет ехать в Хертфорд, ему нужно купить книги. Ты его отвезешь в своем автомобиле.
— О, мама!
На лице леди Викхэм появилось странное выражение. Если бы мистер Поттер был ее английским издателем, он знал бы, что это означает непреклонность.