Жюльен Фермэ не создан для брака, постоянство - не его достоинство. Жужу, Лоли, Мими - разве вспомнишь имена всех его мимолетных подруг? Но семнадцатилетняя Одри верит: все изменится. Пресытившись сладострастными красавицами, он шагнет навстречу ей, единственной, кто любит его по-настоящему. И вот, казалось бы, чудо свершилось. Искренняя любовь чистой девушки растопила каменное сердце донжуана. Вот-вот раздадутся победные звуки марша Мендельсона… Но бурное прошлое Жюля напоминает о себе, грозя крахом счастливому союзу…
Берта Эллвуд
Взрослая девочка
Пролог
- Да, любимый, я тоже очень скучаю по тебе. - Одри Дюшансе нежно улыбнулась, прижимая к уху трубку телефона. - Скорее бы завтра!.. Что делаю? Жду гостей. Угадай, кого. Нет… Нет, не угадал… Опять не угадал. Сдаешься? Берта Ведженс откликнулась на наше приглашение. Решила повидаться со мной накануне - боится, что в завтрашней суматохе мне будет не до нее и нам не удастся толком поговорить. Кстати, вчера звонили Эви и Жерар - подтвердили, что приедут… Да, я тоже рада… Нет, мы с тобой не виделись не три дня. Два дня, семь часов и двадцать три минуты. Конечно, это целая вечность! Целую тебя, милый. До завтра.
Это долгожданное завтра…
Одри с сожалением повесила трубку. Она была готова часами слушать любимый голос, но предсвадебные хлопоты требовали времени. Последние дни ее будущий муж был вынужден провести в Лионе, завершая дела перед их медовым месяцем и заканчивая подготовку к грядущим торжествам. А она дирижировала командой рабочих, которые украшали ее загородный дом и сооружали столы и навесы в саду.
Внизу весело и заливисто зазвенел дверной звонок. Послышались шаги домработницы Мари, спешащей открыть дверь, но Одри не могла усидеть на месте. Она выскочила из своей комнаты и сбежала по лестнице раньше, чем ей доложили о визитере.
- Берта, дорогая, я так рада тебя видеть! - Она обняла немолодую, строго одетую даму, которая растроганно всхлипывала и теребила в руке белоснежный платочек. - Я так боялась, что ты не приедешь!
- Милое мое дитя… - Берта Ведженс была поражена великодушием девушки, которую когда-то фактически выгнала из дома, и теперь с трудом подбирала слова. - Прости меня, я была так несправедлива к тебе…
- Зачем вспоминать прошлое, - махнула рукой Одри. - Лучше проходи и расскажи мне, как ты живешь.
Она провела гостью в уютную гостиную и усадила на диван. Мари внесла кофейник и блюдо со свежими круассанами. Еще три года назад Берта помогала по хозяйству ныне покойной тетке Одри. Теперь у нее самой была прислуга, но Берта иногда еще испытывала неловкость, когда ей подавали еду.
- Не стесняйся, ради Бога! - воскликнула Одри, наливая гостье кофе. - Угощайся. И рассказывай.
- О чем же тебе рассказать? - вздохнула Берта. - С тех пор, как я осталась одна в доме, который мне завещала твоя тетушка, моя жизнь стала слишком бедна событиями. По вечерам приходят соседки, мы играем в преферанс, но потом они уходят и я остаюсь вдвоем с кошкой. Да, я завела себе кошку. И подумываю, не найти ли мне компаньонку вместо приходящей прислуги, чтобы было не так грустно время коротать.
Берта сделала крошечный глоток кофе, вздохнула и продолжала:
- И ты знаешь, я часто вспоминаю о тебе, Одри. О том, как ты была маленькой… Тебе все время хотелось бегать, играть, шуметь и смеяться… Теперь я не могу понять, почему нас с твоей тетей Хелен это так раздражало… Потом ты так неожиданно выросла, а мы этого и не заметили… Я с тяжелым сердцем вспоминаю, что мы все время бранили тебя, мы никогда не были тобой довольны, не спрашивали, как ты живешь и что ты чувствуешь… Иногда мне кажется, что я не понимала тебя, потому что у меня никогда не было ни своих детей, ни внуков, ни племянников…
Старушка смахнула слезу. Одри была поражена - она не ожидала услышать исповедь от Берты, которую запомнила черствой и скупой на добрые слова. Сколько слез пролила когда-то Одри из-за двух старух, отнявших у нее последние годы детства…
Но она давно не держала зла ни на покойную тетку, ни на ее престарелую домработницу. Ей хотелось перелистнуть эту страницу и навсегда поставить крест на старых распрях.
- Теперь я была бы счастлива услышать в доме детский смех и топот маленьких ножек, - продолжала Берта. - Одиночество многому учит… Мы так много тебе запрещали и давали так мало ласки и любви… Теперь я понимаю, что это неправильно, но ведь нас самих так воспитывали. Нам внушали, что дети должны быть маленькими ангелами, тихими и послушными. А ты была настоящим бесенком, прости Господи! - Берта грустно рассмеялась своим воспоминаниям. - И мне так стыдно, что я отказалась от тебя, когда умерла твоя тетя…
- Не кори себя, Берта. Я и правда была не сахар, - ответила Одри. - Удивительно, как вам удавалось со мной сладить. К тому же, поступи ты иначе, моя жизнь не сложилась бы так, как сложилась. А насчет топота детских ножек… Когда у нас появятся дети, я с удовольствием привезу их к тебе в гости. Боюсь, что ты будешь вспоминать о тишине и вечернем преферансе как о великом благе!
- Ох, Одри! Жду не дождусь этого момента. - Высокая прическа Берты плавно колыхнулась в такт кивку ее головы.
- Конечно, пока об этом рано говорить, - задумчиво произнесла Одри. - Хочу сначала окончить учебу… А сейчас у меня все мысли о завтрашнем дне. Я так волнуюсь! Как все пройдет?
Мари, несмотря на свой почтенный возраст, почти вбежала в комнату, не в силах совладать с радостным возбуждением. Глаза ее горели от любопытства и предвкушения.
- Мадмуазель, там привезли ваше платье!
- Ты сразу примеришь его? - заволновалась Берта. - Надо проверить, все ли в порядке.
- Да, мне не терпится его примерить! - Одри вскочила с дивана. - Извини, Берта, я оставлю тебя ненадолго. Надену платье и сразу спущусь!
Она приняла у посыльного коробку, дала ему щедрые чаевые и поднялась в свою комнату, трепеща от волнения и нетерпения.
Когда Одри спустилась вниз, облаченная в подвенечный наряд, обе женщины - Берта и Мари - восхищенно заахали. Муж Мари, Паскаль Лезадо, заглянул в комнату и одобрительно покачал головой.
Легчайший светлый шелк казался невесомым. Изящно скроенный лиф и широкая длинная юбка были расшиты нежными серебристыми цветами и причудливыми узорами, прозрачный шлейф напоминал об утреннем тумане, накрывшем хрустальный сад.
- Хороша! Ну просто чудо как хороша! - восклицали зрительницы, пока Одри не порозовела от смущения.
- А кто же сшил такую прелесть? - поинтересовалась Берта, восторженно рассматривая легчайшие складки, виньетки и розочки.
- Страшно сказать - сам… - Одри назвала имя известного кутюрье. - Это подарок жениха. Кстати, у этой ткани есть один секрет, но я дала честное слово, что никому не расскажу об этом до свадьбы.
- Подумать только… - Берта не могла отвести глаз от Одри. - Твоя мама Софи гордилась бы тобой. Если бы она знала, за кого ты выходишь замуж…
- Да, она, наверное, была бы рада за меня, - ответила Одри. - Но главное - не за кого я выхожу, а какой он. А он - самый лучший, самый добрый, самый заботливый, самый красивый и умный мужчина на свете! И мы любим друг друга - а это важнее всего!
Мари улыбалась и кивала, радуясь счастью молодой хозяйки. Берта же испытывала не только радость, но и удивление. Ей до сих пор не верилось…
- Мне до сих пор не верится, что это все происходит с тобой, - призналась она. - Я слышала, что ты многого добилась в жизни. Но не подозревала, что ты стала настоящей красавицей. Я даже не сразу тебя узнала, когда увидела.
- Да, когда мы виделись в последний раз, я выглядела немного иначе, - рассмеялась Одри.
Если честно, она выглядела совсем иначе. И ощущала себя по-другому. Гадкий утенок, озлобленный, зажатый, одинокий и никем не любимый. Какое счастье, что все это позади…
1
- Нет, ну при чем здесь наш сын? - Огюст Фермэ недовольно поджал губы, глядя на телефонный аппарат как на злейшего врага. - Почему Жюльен должен этим заниматься? Заметь, она не просит - она требует помощи! Обе старухи всегда отличались вздорным нравом, а теперь эта Ведженс совсем из ума выжила.
- Ее можно понять, дорогой. - Сандрин, откликаясь на реплику мужа, повела великолепными плечами, слегка прикрытыми от солнца шелковой косынкой. - Берта немолода, ей трудно воспитывать ребенка в одиночку. Тем более - абсолютно чужого ребенка. Когда была жива Хелен Дюшансе, они заботились об Одри вдвоем. Но и тогда они все время жаловались Жюльену на то, как им трудно с ней справиться.
- Жюльен считает, это оттого, что они не любят детей, - возразил мсье Фермэ. - Ее покойный дядя Поль в Одри души не чаял, и у него с ней не было никаких проблем. Собственно, это была его инициатива - после смерти сестры взять Одри на воспитание. Бедная девочка. По-моему, над семейством Дюшансе довлеет рок. Сначала она потеряла мать, потом любимого дядю. Теперь вот скончалась тетка, которая хоть и бранила ее, но все-таки заботилась о ней, как умела.
- Не понимаю, за что ее бранить, - заметила Сандрин. - Мне всегда казалось, что Одри - милейшее дитя. Помнишь, когда Софи еще была жива, она приезжала к нам вместе с дочкой? Мы ходили на пляж, малютка бегала и резвилась, они так славно играли с нашим Жюлем… Несчастная Одри! Она была очаровательна, весела и еще не знала, что ее ждет…
Семейство Фермэ сидело на солнечной террасе своей виллы в Сен-Тропе и наслаждалось жизнью. Погода выдалась чудесной, почти летней. Десертный столик украшала ваза с фруктами, и бутылка красного вина нагревалась на послеполуденном солнце.