В отличие от большинства ангелов, которые приходили к нему, Лиллиана никоим образом не смахивала на маленькую или нежную особу.
Она была похожа на женщину, которая могла постоять за себя в физическом бою с ним, а потом расплыться лужицей в экстазе, когда бой окончится, и он окажется между ее ног. Он обожал это в женщинах.
Кроме этого, у нее было много других достоинств.
Длинные, пушистые ресницы обрамляли глаза цвета чистейшего янтаря, а хорошо очерченные черты лица были неподвластны возрасту.
Женщина-ангел была высока, стройна, с плавными изгибами во всех нужных местах, а также подтянутыми мышцами, придававшими ей ауру воинственной амазонки.
Ее каштановые волосы струились по тонким, но сильным плечам, и он задался вопросом, были ли они такими же шелковистыми на ощупь как казались.
– Одна кровать, да?
Ее вопрос был риторическим, поэтому он скрестил руки на груди и ждал ее подлинной реакции. В действительности у него была другая комната, подготовленная для нее, но он хотел посмотреть, как она справиться с ним.
С ним нелегко было иметь дело, и любая женщина, утратившая самообладание в течение нескольких минут после встречи с ним, не останется здесь.
Несмотря на то, что он вчера сказал Мариэлле, он не будет принуждать кого-либо остаться. Он был холодным, бессердечным ублюдком, но даже он не хотел тратить вечность на кого-то, кто не мог не пасовать перед ним. Он мог смириться с ненавистью, но не мог смириться со страхом.
Плачущая, сжимающаяся от страха женщина в его постели просто не подходила ему. С другой стороны, страстный секс может быть чертовски жарким, мать его.
Так что же Лиллиана выберет? Борьбу или бегство? Ненависть или страх? Упрямый блеск в ее глазах сказал ему, что кроткое принятие происходящего, не вариант. Отлично. Он также не хотел бесхарактерную женщину в жены.
Она вздернула подбородок и посмотрела на него тем, приводящим в бешенство взглядом, которым смотрели все ангелы. Как будто он был настолько ниже их, даже со своими собственными владениями, слугами и таким влиянием, о котором большинство архангелов могли только мечтать.
– Я надеялась, что у нас будет время, чтобы узнать друг друга, – сказала она решительно, – но давай договоримся. Тронь меня без моего согласия, и останешься без руки.
Значит борьба, а не бегство. И возможно с оттенком ненависти. Однако, ей следует поработать над своими угрозами.
– Никогда не угрожай кому-то лишением конечностей, когда можешь прозвучать более кровожадно. В следующий раз попробуй что-то вроде: "Прикоснись ко мне без моего согласия, и я выпотрошу тебя зубами, а потом придушу твоими же кишками". – Он представил себе, как она это произносит и его штаны стали неприлично тесноваты. – Вот видишь, насколько лучше это звучит?
Она уставилась на него.
– Если ты дашь мне бумагу и ручку, я это запишу.
Ему начинала нравится эта цыпочка.
– Предполагаю, что ангелы запечатали портал следом за тобой, и ты не можешь уйти, если только я тебя не вышвырну? – Она коротко кивнула, и Азагот махнул рукой, предлагая последовать за ним. – Пойдем. Я покажу тебе нашу комнату. – Он подвел ее к огромным двойным дверям в задней части кабинета и в следующее мгновение они широко распахнулись.
Лиллиана остановилась в дверях, разглядывая его спальню-игровую комнату.
– О Боже! Какая безвкусица! – выдохнула она. – Скажи мне, что я могу сделать здесь ремонт.
А ведь Зубал предупреждал его, что женщины не умеют ценить декор в стиле пещерного человека. Или в стиле комнаты пыток. Похоже он оказался прав.
– Конечно. Но никакого дизайна с морской или американского юго-запада тематикой.
Она тут же парировала.
– Я больше подумывала о прямых, тонких линиях минимализма, который в первую очередь предусматривает скамью для порки.
Черт возьми! Она нравилась ему все больше и больше. Жаль, что придется разбить ее маленькое, окруженное ореолом сердечко.
– Никакая часть мебели отсюда не исчезнет, пока ты не опробуешь ее. А остальное... посмотрим. – Он указал рукой на покрытые богатыми гобеленами стены, бесценные произведения искусства известных художников как людей, так и демонов, огромные зеркала, обрамленные в рамки из чистого золота. – Подобная цветовая гамма была в моде тысячу лет назад. Полагаю, пришло время все обновить.
Она надменно фыркнула, что было так по-ангельски, и шагнула внутрь. И... ого, классная задница! Идеально упакованная в атласное платье, правда чуть менее полная, чем он обычно предпочитал, но оставалось все еще много шикарной плоти в форме сердечка. Он мог представить себе, как она склонится над скамейкой для порки, а он схватит ее за бедра и войдет в нее. Ее кожа покраснеет от чувственного экстаза и плети для сексуальных утех.
– Кровать может остаться, – объявила она.
Конечно кровать останется! Она достаточно велика, чтобы на ней могли спать шестеро, что означало Лиллиана оставит между ними много свободного места. Ну, она могла по крайней мере попытаться.
– Дверь в ванную комнату справа от тебя, – произнес он. – Прямо по коридору кухня, столовая и домашний кинозал. У меня есть почти все телеканалы со всего мира.
Лиллиана нахмурилась.
– Как такое возможно?
– Точно так же, как и на Небесах. Демоны-техники могут перенаправить и перенастроить любые созданные людьми сигналы в нечто полезное здесь. – Он указал рукой на огромный дубовый шкаф. – Шкаф слева от тебя – в твоем распоряжении. Одежда уже внутри. На этой ноте я тебя оставлю.
Она резко развернулась к нему, и ее нелепое платье зашуршало по полу.
– Куда ты идешь?
– У меня есть работа, которую надо сделать. Кое-куда сходить, поубивать людей и души демонов не сопроводят сами себя в Шеул-гра, ты ведь понимаешь. – Он направился к двери. – Присоединяйся ко мне, когда переоденешься, и я покажу тебе твой новый дом.
– Погоди. – Она последовала за ним, но когда он повернулся к ней лицом, остановилась, как будто врезалась в стену, словно осознавая, что остаться в одиночестве будет лучше, чем вместе с ним. – А что на счет моих способностей?
– А что на счет них?
– Они исчезли. – Она обхватила себя руками, без сомнения ощущая себя без них обнажённой и уязвимой. – Как я должна защищать себя в этом месте?
– Тебе здесь ничто не угрожает. Кроме меня. – Он взглянул на свои часы. Возможно у него хватит времени вынести приговор нескольким душам, показать Лиллиане дом и все проверить с его гриминионсами, прежде чем пребудут следующие души. Подняв глаза, он поймал ее взгляд. – Но у меня ведь нет никакой причины причинять тебе вред... не так ли?
Она натянуто улыбнулась.
– Конечно нет.
– Хорошо. Давай все так и оставим. – Он снова направился к двери, но задержавшись на пороге, мягко произнес: – Я не жестокий человек, Лиллиана, но я так же и не умею прощать. Предай меня и узнаешь, каким беспощадным я могу быть. Второго шанса не будет.
Закрыв за собой дверь, он оставил её одну.
Глава 4
Лиллиана дождалась, когда Азагот закроет дверь, и показала ему язык.
– Присоединяйся ко мне, когда переоденешься, – передразнила она. – Я покажу тебе твой новый дом. Предашь меня и узнаешь, каким беспощадным я могу быть.
О, да какой-то детский сад! Парень просто выводил из себя. Был несносен. И красив. Она не могла забыть о его красоте.
В её голове засел образ стоявшего у стола Азагота, то, насколько у него был небрежный вид и в то же время ощущалась напряжённость, как будто одной рукой он мог сжимать её за шею, а другой в то же время подносить к своему рту стоящую на столе бутылку рома.
Какого чёрта она находила это сексуальным? Да ради всего святого, она же ангел!
Она должна быть милой и чистой, и... всё это полнейшая чушь.
По правде говоря, ангелы были сражавшимися на стороне добра безжалостными воинами, зачастую действовавшими с ошеломляющей жестокостью. Они вели грязную борьбу и не всегда следовали правилам.
Тогда имела место такая политика: у многих ангелов был свой и только свой план действий, который зачастую не совпадал с тем, что было лучше для Земного царства и Небесного.
Да, хорошо, она не мила и чиста, но, по всей вероятности, не должна считать смертоносную ауру Азагота сексуальной.
Бросив на чёрное атласное покрывало пакет, который ей дал Азагот, Лиллиана оглядела комнату и на этот раз не потрудилась скрыть потрясение.
Когда они только вошли, внешне Лиллиана заставила себя выглядеть спокойной и безразличной, тогда как внутренне просто задыхалась от волнения.
За века жизни Лиллиана достаточно повидала – когда дело касалось секса, демоны и люди были чрезвычайно изобретательны, – но никогда не думала, что ей предстоит поучаствовать в чём-то эксцентричном.
Чёрт, её бывший – Гатриэль – старший ангельского Отдела Зачистки, выслеживавшего незаконных потомков ангелов и падших, презирал беспорядочный секс, которым так сильно наслаждались люди и демоны.
Близость между ангелами, особенно среди весьма консервативной старой гвардии была чистой и культурной, больше походившей на слияние душ, чем тел. Гатриэль точно относился к старой гвардии. Он бы возненавидел берлогу Азагота.
Лиллиана сморщила носик при виде деревянного, оббитого кожей креста Святого Андрея в углу. Он был гораздо милее тех секс-игрушек, которые предлагал "опробовать" продавец, когда она однажды во время охоты на демона проходила мимо того магазинчика. И кожаные наручники Азагота совсем не походили на металлическую фигню, которую ей пытался всучить продавец.